Святогор - страница 8

– Вижу, – ответил Святогор, удивившись тому, что ранее он не заметил там загона.

– Там братья твои. Не услышали они мои слова или не поверили, а может, вздумалось им испытать себя или меня проверить. А еще поразмысли над тем, что сейчас скажу. Понесешь ты кувшин с сурицей для батюшки своего и, тем самым, подаришь ему вечность, но нужна ли тебе, последышу19, его вечность, коли ты младший сын и тем самым обречен будешь в отчем доме быть? Подумай. А теперь пей дар мой, – с этими словами она передала наполненную до краев чашу Святогору, и он принял ее. Что творилось у него в душе! Мысли проносились в голове бурей снежной. Звучали слова, сказанные только что женщиной-Аргелом. И когда Святогор подносил чашу к губам и делал первый глоток, он думал о братьях и о том, как обратить их в людей. Но после первого глотка он вдруг почувствовал, что в теле его происходит что-то невероятное: в груди он ощутил прилив сил, каких у него никогда не ощущалось, усталости как и не бывало, рана на ноге, которая еще беспокоила его, попросту исчезла, мысли куда-то испарились, и он почувствовал вкус напитка. Нектар! Он слышал это определение, и в его детстве отец очень часто употреблял это слово, когда варил медовый напиток. Но этот нектар не был сравним ни с чем. Желание пить и пить его возникло внезапно и только усиливалось. И он не смог удержаться. Он сделал второй глоток, не думая ни о чем, лишь бы ощутить вкус его еще раз. И ничего не почувствовал при этом, кроме желания сделать еще глоток, а потом еще, осушив эту чашу до дна. Но тут его взгляд наткнулся на загон с овцами, и, как ему показалось, кто-то невидимый, потому что явно это был не он (он не смог бы этого сделать), оторвал чашу от его губ. И он сразу ощутил себя – разум, душу и тело.

– Все! А как мне обратить братьев? – произнес он, переведя дух, после того, как он оторвался от чаши.

– Боги помогли добраться тебе сюда, они же не дали тебе выпить эту чашу до дна, иначе ты оказался бы среди братьев. Вот и проси их. Помогут обратить братьев в людей – перечить не стану, – ответила женщина и кувшин, из которого наливала в чашу напиток, переставила на край камня со словами:

– А это с собой возьмешь для батюшки своего, – и стала заниматься своими делами, завозившись с посудой.

А Святогор, отойдя к ручью и сполоснув в нем лицо и руки, обратился к Богам:

– Боги мои чудесные, справедливые, не для себя прошу, обращаясь к вам. Сварог, Перун, Даждьбог, Лада-Матушка, Велес! Простите моих братьев неразумных, верните им облик людской да разум человеческий! Позвольте батюшку порадовать во славу вашу! Слава вам! Слава!

Закончился день, солнце исчезло где-то в горах, но ничего не происходило. Десятки раз обращался он к Богам, но то ли они не слышали его, то ли не хотели слышать. Настала ночь, и, изнемогая от голода, Святогор отложил свои попытки до утра, зная, что ночью Богов лучше не тревожить. Аргелы не обращали на него никакого внимания. И он решил так же не беспокоить их, а утром продолжить свои мольбы до тех пор, пока Боги не услышат его. Настало утро, и Святогор снова и снова обращался к небесам, повернувшись к яркому летнему солнцу, он вытряхнул из мешка крошки сухарей и, сложив их небольшой кучкой, сам оставаясь голодным, таким образом пытался принести Богам требу20. Но прошел день, солнце исчезло и опять ничего не случилось. Святогор не чувствовал усталости и ночь собирался коротать в раздумьях, как и прошлую, но под утро все же закрыл глаза и, наверное, уснул, потому что не услышал, как к нему подошел кто-то. Его разбудил голос: