Живые запахи приободрили юношу, и он вдруг почувствовал, что из его горла исчез холодный комок.
Рука уже не казалась мертвенно-бледной, это была обычная девичья нежная рука. Она шевельнула пальцами, маня, и Святополк решительно потянул на себя дверь. За дверью оказалось почти как во дворе – холодно и темно, и даже привыкшие к темноте глаза юного человека ничего не видели. Он только чувствовал рядом другого человека.
– Ничего не вижу, – пробормотал Святополк и тут же ощутил, как к его руке прикоснулась теплая ладонь. Вот теперь он разобрал рядом с собой тонкий девичий силуэт.
– Любава, ты что ли? – невольно вырвалось у юноши.
– Нет, анчутка! – тихо прыснула девушка. Быстро подавив смешок, она промолвила: – А я думала, что князья особенные и видят в темноте, как рыси.
Не дожидаясь ответа, она ухватила юношу за руку и потянула за собой.
Святополк сделал еще несколько шагов. Послышался скрип открываемой двери, и робко мелькнул желтый свет.
Перед ним открылась комната с низкими закопченными потолками. Посредине комнаты, на земляном полу, из обломков камней было сложено грубое подобие очага, в котором неторопливо играли небольшие языки пламени. Дрова в очаге почти прогорели, и по еще несгоревшему полену, среди углей, как в темной безлунной ночи, блуждали робкие звездочки. Они колдовски цепко притягивали к себе бездумный взгляд человека.
Святополк с трудом отвел глаза от чарующих огней.
Дым от очага поднимался и где-то исчезал вверху, видимо, там была дыра, через которую и уходил дым.
Небольшой огонь давал мало света, и по стенам, как гулящие скоморохи, плясали тусклые тени.
Здесь Любава разжала руку и, проговорив: «Дальше иди сам», растаяла в темноте.
– Ты все же пришел, – послышался старушечий скрипучий голос, как только девушка исчезла. Казалось, он доносился из подземелья.
Святополк, напрягая глаза, всмотрелся в темноту.
– Ну, раз не испугался, то садись к огню, – снова раздался голос. Вроде бы он слышался сзади. Святополк оглянулся, но никого не увидел.
– Кто ты? – внезапно охрипшим голосом спросил он и почувствовал, что в горле стало сухо. Святополк невольно судорожно глотнул слюну и снова спросил, но уже окрепшим голосом:
– Кто ты?
– Кто я, не имеет значения, – проскрипела старуха. – Я служанка богам. Я служанка Роду – единому во многих лицах и всемогущему. Но имеет значение другое – кто ты?
– Я князь… – гордо начал звонким голосом Святополк.
– Молчи! – неожиданно властно цыкнула старуха, и окончание фразы застряло в горле у юного князя. – Ты князь перед людьми, а перед богами ты червь! Гордиться ты можешь перед людьми, а перед богами смирись! Он дал тебе многое, но он может и отнять все в одночасье. Как у твоего отца.
Святополк, вспомнив предупреждение матери, потупил взгляд и виновато промолвил:
– Грешен я. Но я смирен и склоняю голову перед богами.
– Хорошо, – смягчив голос, проговорила старуха. – Теперь, когда ты знаешь, кто ты, скажи, что тебе надобно от богов?
– Я хочу узнать свою судьбу, – несмело сказал Святополк. После того, что сейчас произошло, его вера в себя была поколеблена, и он уже не был вполне уверен, что сделал правильно, явившись к колдунье.
Старая колдунья тут же почувствовала неуверенность юноши, как волк запах перепуганной дичи.
– Али ты не уверен в своем желании? – спросила она.
Святополк задумался.
– Тогда уйди, – сказала старуха.
Нет, не для того приходил сюда юный князь, чтобы отступить при первом же препятствии, хотя бы страх неизвестности и пугал его сильно, как никогда в жизни. Благоразумный человек не будет совать голову в пасть голодному льву. Но, отступив один раз, хватит ли сил не отступить и в следующий, когда опасность окажется еще сильнее? Посеешь поступок, пожнешь характер… Потеряв честь, уже не вернешь ее.
