- Не вздумай так же упасть на своего противника. Весь эффект смажешь! - Он молниеносно поднялся и помог Любе встать: - Но на меня - можно.
Решили изучить что-нибудь новенькое. Болевой захват. Люба крепко задумалась над предложенным приёмом: она ведь не хотела никому делать больно. В этом смысле урон противника на пол полностью её устраивал: если постараться, можно не причинить никакого физического вреда, а только напугать.
- Тут тоже ломать ничего не нужно, - возразил Артём. – Ты как бы намекаешь, показываешь издалека, что его ждёт – и всё. Поверь, это очень эффективно при работе с людьми, которые не занимаются единоборствами.
- А которые занимаются? – дрожащим шёпотом уточнила Люба.
- А которые занимаются, с теми я буду разбираться. Номер мой у тебя есть. Но я всю жизнь в Сочи живу и такого трэша здесь не встречал, чтобы настоящие бойцы на девочку вроде тебя руку поднимали.
Артём быстро и схематично показал Любе приём: встал напротив, чуть справа, подвёл левую руку тыльной стороной к сгибу её правого локтя и, скользнув по нему, вывернул руку назад, прижав предплечье к себе. Несмотря на то, что Артём совсем не применял силу и только обозначал движения, чувствовать себя в этой ловушке было страшно. Люба пискнула.
- Не бойся! Уж кто-кто, а я точно тебе вреда не причиню. И прибью любого, кто причинит.
- Почему?
Он пожал плечами:
- По воле твоего бога. Так у вас говорится?
Люба кивнула, смущаясь. Ей было неловко, что Артём на столькое готов ради неё, хотя они никто друг другу и она не отвечает ему никаким служением.
- А можно… я тоже для вас что-нибудь сделаю? Например, уборку в зале, или приготовлю и принесу еды..?
Брови Артёма взметнулись:
- Неожиданное предложение! Спасибо, я подумаю. Насчёт уборки. А еда никогда лишней не будет. Только что-нибудь несладкое. С мясом или, там, яйцами.
Они поотрабатывали болевой захват недолго – минут пятнадцать – но это были мучительные пятнадцать минут, потому что приходилось непрестанно прикасаться к молодому человеку, который ей даже не родственник. И ладно, если бы у него был длинный рукав, но Люба была вынуждена буквально гладить его обнажённые локти и предплечья. Сосредоточиться на приёме становилось всё труднее. В груди гудело и стреляло. Люба напряжённо следила за минутной стрелкой на часах, висевших над входной дверью, и вздохнула с облегчением, когда та добралась до двенадцати.
- Мне надо идти! – заявила она, чувствуя, как отчаянно горят щёки.
Господи, да она Митю столько не трогала за те два года, что они дружили, сколько Артёма за эти полчаса…
Парень кивнул – он-то выглядел вполне спокойно и невозмутимо.
- Ты молодец. Стараешься, вникаешь. Я уверен в скором прогрессе.
Люба поблагодарила, развернулась, чтобы уйти, но Артём добавил:
- И ещё. Мне нравится тебя тренировать.
От этих слов Люба совсем смешалась и буквально сбежала из зала. Но стоило ей оказаться на прохладной улице, как волнение отступило. Чего только не напридумывает глупый девчачий ум! Между нею и Артёмом не происходило абсолютно ничего особенного – они просто тренировались. Заглянув в своё сердце, Люба обнаружила в нём лишь дружескую благодарность молодому человеку. И сам он, очевидно, испытывает к ней исключительно братские чувства. И это прекрасно.
8. Глава 8. Чудо
После Любиного ухода Артём долго слонялся по татами туда-сюда без всякого смысла, улыбаясь сам не зная чему. Потом он оглядел зал, прикидывая, нужна ли ему уборка. Прошёлся вдоль стен, поправил валяющийся инвентарь. Да, пожалуй, мысль о том, чтобы проводить здесь больше времени с Любой, Артёму нравилась.
