Девушки в белых одеждах с пением возлагали к подножиям богов первые весенние цветы и зелёные ветки-клечевы.
– Приняли боги киевские ваши жертвы! – провозгласил Великий Могун. – Идите, люди, веселитесь, радуйтесь новому приходу Яро-бога! Начните нынешнюю трапезу с яйца красного, что есть знак рождения мира и новой жизни; со священной сурьи, которую отцы наши почитали; с печёного агнца, дабы в стадах ваших прибавилось всякого скота, и с житного хлеба, чтобы поля уродили щедрым житом, ячменём, просом и прочими злаками!
Люди поздравляли друг друга, целуясь и обмениваясь красными яйцами.
Затем отправились веселиться, есть-пить, гулять на площадях, где играли на гуслях бояны-песенники, а девушки на зелёных лужках водили весёлые хороводы.
Весенний дух лазоревой дымкой витал над Киевом и Непрой-рекой. А Непра текла, тихо плескалась и звенела волной, будто хотела рассказать, как она любит свой град Киев, и обнимала его руками тонких струй, и лобзала волнами берега.
А Хорс сиял на Перунову гору, на гридни и торжища, на дома людей, пьяных весельем и вешней блажью, ибо настал великий день Яробогов!
И вся земля славянская радовалась и содрогалась до самых недр, как жена, ожидающая ласки мужа. Обнимал Яро-бог землю, целовал её упругими ветрами и, как Сварожий Бык, оплодотворял серебряными дождями. Вздыхала земля, разомлев от ласки, и пробуждала зёрна посеянных в неё злаков, готовясь родить тучные колосья, цветы и травы, плоды и овощи. Запели птицы в лесах, зажужжали пчёлы. И всякий зверь – от медведя до тли насекомой – радовался и принимался за работу.
Пора было и киевским кудесникам уходить в леса, чтобы молиться там, в уединении, до самых Овсеней. Каждый имел в лесной чаще домик или землянку, разводил коз, овец, пчёл, чтоб иметь пропитание, и жил так, ни в чём не нуждаясь, наедине с богами.
Солнце уже двинулось к закату, когда на Перуновой горе закончились требы и молитвы. Кудесники стали прощаться с Великим Могуном и расходиться, чтобы готовиться в неблизкий путь к дальним заимкам. Вместе с некоторыми кудесниками уходили и юноши, которые хотели учиться Ведам и познавать Тайное, различать всякие людские хвори и немощи, знать, как их лечить, какой травой или снадобьем, и какую при этом читать молитву или заговор. Ведь каждому богу читается своя молитва и приносится своя жертва. И чтобы познать всё Боговедчество, не хватит и целой жизни. Поэтому надо ото всего отречься и посвятить себя только кудесничеству. А для этого пригоден далеко не всякий юноша, даже тот, кто хочет быть кудесником. Потому учеников отбирает сам Великий Могун, который знает не только Веды, но и мысли каждого. Ему не солжешь, не умолчишь, он людей будто насквозь видит – кто ты есть и откуда, как твоё имя и как зовут отца с матерью.
– Что ж это, отче, получается, – спросил Хорсослав, подходя к Великому Могуну, когда тот закончил разговор с последним из отроков, – мы же в прошлый раз упредили о том, что луна в Велесов день была полною, а значит, весной быть большому разливу рек. Отчего столько жертв и потерь случилось?
– Было всем киянам о том объявлено и на Торжище, и через Тиуна киевского, да народ беспечен, как всегда, каждый думает, что как-то обойдется, что его минет беда. – Могун помолчал, потом заговорил снова: – Говоришь, раз луна молодая на Яров день в этом году, то и осенние заморозки будут ранними?
