Святой язычник - страница 12

– Иоанн! Сын Феодора!

Людские крики слились в страшный единый рев. Выбор пал на юношу из скандинавской семьи. Его отец много лет назад поселился в Киеве, принял христианство, получил в церкви новое имя Феодор, а сына нарек Иоанном.

Острожко, как завороженный, наблюдал за происходящим, пока волхв не выкрикнул:

– Перун примет жертву только от Великого князя!

Теперь все стало ясно. Волхвы пошли значительно дальше, чем предполагали Добрыня и его тайный советник. Они решили обагрить руки Владимира христианской кровью. После этого ни о какой принцессе Анне не могло быть и речи. Императоры, при всем желании, не отдадут сестру за такого язычника.

Острожко рванулся к выходу. Нужно во что бы то ни стало помешать этому жертвоприношению. По дороге он лихорадочно прикидывал варианты спасения Иоанна, отца которого хорошо знал. Лучше всего было бы предупредить Добрыню, но тогда можно не успеть. Остается одно: раньше других успеть к Феодору. Христиане не посещают языческие сборища и, скорее всего, сидят дома. Иоанна можно где-то спрятать или на свой страх и риск объявить на него княжескую неприкосновенность.

Приняв решение, Острожко изо всех сил заработал локтями, пытаясь выбраться из толпы. Впопыхах он не заметил, что за ним пристально наблюдают. Он не мог ни видеть, ни слышать, как Блуд шепнул на ухо Волчьему Хвосту:

– Что-то Добрынин прихвостень сильно распетушился. Займись-ка им…

Поэтому, когда Острожко наконец выбрался за ворота пантеона, он сразу оказался в руках здоровенных недружелюбных увальней. Они оттеснили его в сторону и легонечко оглушили. Несчастный тайный советник не успел и пикнуть, как потерял сознание. Добрые молодцы споро стащили тело с дороги, бросили в канаву и вернулись в святилище.

Казалось, уже никто не мог помешать исполнению замыслов Волчьего Хвоста и Блуда. Добрыня еще спал, Острожко валялся в канаве, а Великий князь не имел права отказаться от обряда жертвоприношения. Осталось лишь привести жертву и позвать Владимира. За Иоанном срочно снарядили отряд из дружины Волчьего Хвоста. За ним увязалось много народа, падкого на подобные зрелища. Возглавил делегацию сам боярин. Подъехав на коне к дому Феодора, он крикнул:

– На сына твоего пал жребий! Избрали его боги!

Ничего не подозревавший Феодор вышел на высокое крыльцо.

– Не боги это, а просто дерево. Нынче есть, а завтра сгниет. Не едят они, не пьют и не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева. Не дам сына своего бесам!

Неслыханно было пойти против местных обычаев и богов. На такое еще никогда никто не осмеливался. Люди с плачем отдавали детей на заклание, понимая, что иначе будет уничтожена вся семья, а то и весь род. Волчий Хвост не поверил своим ушам и потребовал еще раз:

– Дай своего сына, да принесем его богам!

Но непреклонен был Феодор:

– Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут сына моего. А вы-то зачем совершаете им требы?

Толпа взревела от негодования. В отступника полетели палки и камни. Феодор бросился в избу и закрыл дверь. Дружинники по приказу боярина пошли на штурм.

– Живыми брать, гадов! – кричал Волчий Хвост.

Сотни добровольных помощников деловито шныряли вокруг дома. Одни несли солому, другие высекали огонь, третьи били стекла… Дружинники взошли на крыльцо, но оно вдруг рухнуло: кто-то уже успел подрубить опоры. Толпа отхлынула, и сразу в нескольких местах вспыхнуло пламя.