Все это время отважная девочка стояла на коленях, держа дрожащими пальчиками материю для перевязки и шепча благодарственные молитвы. Так что, когда дело было сделано, Люциус с признательностью прижал к губам холодную от страха ручку Анны…
* * *
В тот день они славно позавтракали в деревенской таверне «Лев и роза». Над дверью ее был выбит девиз: «Здесь обедал король».
На самом деле, конечно, даже сам трактирщик не мог бы поручиться за то, какой именно король почтил его заведение. То ли это был друг Фридриха Барбароссы[4] герцог Саксонии и Баварии Генрих Лев[5], который вполне мог оказаться в этих местах по частному делу. Согласно легенде, путешествующий монарх уединялся в одной из гостевых комнат таверны с прелестной незнакомкой, то ли украденной им из монастыря капуцинок в Амальфи, то ли сбежавшей с ним от жестоких родителей. Во всяком случае, лев в короне над дверью гостиницы нежно обнимал розу. По другой версии, этим львом являлся английский Ричард из рода Плантагенетов, известный как Ричард Львиное Сердце[6].
Таверна оказалась замечательным местечком. Весь ее первый этаж представлял собой просторный обеденный зал, пол в котором так густо устилала ореховая шелуха, что упавшая глиняная кружка имела все шансы остаться целой, если, конечно, на то была Божья воля. Вдоль стен располагались столы – большие столешницы на козлах. Их можно было по желанию убирать во время танцев, или, напротив, когда веселились большие компании, ставить впритык друг к другу. Посреди зала возвышался широкий прилавок, время от времени заменяющий крепостную стену, за которой от своих буйных гостей прятался трактирщик с парой верных слуг. Над головой хозяина заведения на специальных цепях и крюках висели копченые окорока, связки сухой рыбы и золотистого лука; за спиной высился длинный деревянный буфет с посудой. Весь второй этаж представлял собой жилые помещения, там же имелось несколько комнат для постояльцев, способных заплатить не только за жаркое и выпивку, но и за отдельное ложе да крепкую дверь с засовом.
Тут же из города был вызван лекарь. Он так ловко и с такими веселыми присказками обработал все раны и царапины, что растроганный Люциус попросил своего пестуна не скупиться на награду. Судя по всему, молодому господину еще не полагался собственный кошелек, так что Роже отсчитал просимую сумму и даже добавил пару монет сверху, к вящему удовольствию сеньора.
После этого все кто мог идти перебрались в обеденный зал, где расторопные служанки принялись расставлять на столе разнообразные блюда и обходить гостей с кувшинами доброго вина.
– А как получилось, что Олов стал дядей сеньора Люциуса? – Анна дернула за рукав весьма довольного исходом дела усатого Роже. – Ведь он явно младше его милости и выглядит совсем мальчишкой? Это колдовство? – Девочка поспешно перекрестилась и, вытащив из-за пазухи ладанку, прижалась к ней губами.
– Ничего удивительного, сеньорита. Просто Ансельм фон Юстинген – дед сеньора Люциуса, в возрасте пятидесяти лет породил лежащего теперь в одной из верхних комнат этого трактира бастарда Олова, в то время, как его внук, вы это совершенно правильно заметили, уже достиг пятилетнего возраста. Обычное дело. – Роже изящно, точно придворный, взял двумя пальцами с подноса сочащийся соком кусок обжаренного мяса и принялся раздирать его зубами.
Анна тут же повторила маневр своего соседа, для верности задрав широкий рукав чуть ли не до самого плеча, дабы не испортить платья. Она потянулась к подносу и зажала кусок мяса между большим и указательным пальцами, как учили.
