Губернатор взял со стола канделябр со свечами, подняв его над головой, осветил на стене карту Урала:
– Взгляните на уральские просторы! Видите булавки с красными головками?
– Вижу.
– Ими обозначены тайные революционные очаги. Они существуют, но губернатору, жандармерии и полиции их местопребывание неизвестно.
– А каково значение белых булавок?
– Места, где мы их как будто искоренили с помощью наших агентов, среди которых мало способных.
– Надо хорошо платить. Деньги помогут.
– Петербург скуп. Вы в нем надеетесь что авось все обойдется. Поубивают полицейских и губернаторов, прихватят какого-нибудь министра. Вам ведь их не жалко. Лишь бы не вас.
Замолчав на высоком накале голоса, губернатор поставил свечи на стол, открыл на письменном столе малахитовую шкатулку, достал из нее трубку, набил табаком и закурил.
– Василий Петрович!
– Слушаю.
– При случае, в столичных салонах все же расскажите, почему пермский губернатор не хочет стать трупом от очередного выстрела. Может быть, и не по политическим мотивам.
– Опять не понял!
– Второй раз на меня в Перми покушался купчишка, выполняя желание шансонетки-француженки. Она обещала стать его любовницей, если он убьет губернатора. Убивать губернаторов теперь модно. Купчишка с пьяных глаз промахнулся, а неведомый следующий стрелок может и попасть.
– Что вы, что вы! Типун вам на язык. Два раза чудесно спаслись под охраной Божьей десницы. Господь к вам милостив! Кажется, постучали.
– Входите!
В кабинет вошел молодой чиновник.
– Что случилось?
– Телеграмма, ваше превосходительство, из города Соликамска. В полдень сегодня там от взрыва бомбы погиб исправник.
– Хорошо, Павел Сергеевич, я подумаю, что предпринять. Вы свободны.
Чиновник вышел из комнаты. Князь сокрушенно покачал головой:
– Подумать только, как здесь легко потерять жизнь за верность царю и отечеству.
– Убитый две недели назад уверял меня, что революционное подполье в Соликамске зажато и пикнуть не смеет. А оно не только не молчит, а даже стреляет.
– Погибший был хорошим человеком?
– Исполнительным. Жалею, что известие испортило вам настроение. А поэтому поедем в театр. Там сегодня «Кармен».
– Лучше не стоит, Леонид Михайлович! После нашего разговора хочется сосредоточиться и подумать.
– Но при этом не падать духом. Грейтесь у камина, а я пойду и распоряжусь об ужине.
Губернатор ушел. Мещерский вновь сел к камину, плотно завернувшись в халат.
В неплотно прикрытую дверь полоса яркого света дотянулась почти до вольтеровского кресла. Из глубины дома глухо донесся бой часов. Пробили они семь звонов…
1
Реки Большая и Малая Кушвы приютили на своих берегах по-уральски вольготно раскинувшийся Кушвинский завод. У него в крае громкая слава от того, что в двух верстах среди холмистой местности высится, главенствуя над заводом, величественное чудо Урала – гора Благодать. С западной стороны гор примыкает обширная возвышенность, которая, снижаясь улицами, переулками-кривушами и тупиками селения, дотягивается до заводского пруда.
Основанный в 1736 году завод теперь Гороблагодатского округа, и с лет, как окрест него сыскались платина и золото, живет шумно, сытно и пьяно, превратившись в место, где водятся гнезда золотопромышленников.
2
Миллионщик Влас Воронов жил возле пруда. Его каменный дом в два этажа с трех сторон окружал черемуховый сад. Парадный ход дома под навесом с колоннами. Ворота покрашены темно-синей краской. По улице вдоль всего фасада протянулся палисадник с березами и кустами сирени.
