Талана, молодая девица, внимательно слушала знахарку, и как только услышала, что идти к Ведунье надобно, тут же вскочила с места, и с горящими глазами произнесла:
– можно я пойду? Я ловкая и быстрая, с каждым кустиком договориться смогу, знаю толк в разных травах и ягодах, а еще я могу гостинец ей изготовить, ведь она женщина, сколько бы ей ни было лет, обрадоваться должна.
Доляне молчали, страшно было девку одну отпускать, но больше и идти-то некому, мужчин почти не осталось, да и те деревню обходят ежечасно, того и гляди из-за леса нечисть какая наведается, женщины за детьми малыми следят, да за стариками. Вздохнули и стали Талану в путь дорогу снаряжать. В легкий резной короб с крышкой уложила она пироги, что на всю округу славились, пару склянок со снадобьями, да платок ажурный, что сама связала, а поутру отправилась в путь.
Долго ли коротко ли шла девушка, и стало ей казаться, будто речка уже не так громко шумит, а журчит словно ручеек. Решила посмотреть, и стала пробираться сквозь высокие заросли к берегу. И надо же было такому случиться, что Радим остановился передохнуть, как раз в этом же месте, только по ту сторону реки. Услышал он хруст веток, увидел, как кто-то через густые заросли продирается, решил, что зверь не иначе к водопою идет, схватил нож и приготовился защищаться.
Талана с трудом выбралась из кустов и вскрикнула от неожиданности. Буквально в паре метрах от нее стоял незнакомец с ножом в руке. Девушка сделала несколько шагов назад. Хоть между ними и протекала река, но её ширина и глубина в этом месте были малы, и парень легко мог перепрыгнуть эту преграду. Однако, Радим, не собирался никуда прыгать. Он совсем не ожидал увидеть человека, тем более девушку в таком глухом месте, и теперь стоял озадаченный, продолжая крепко сжимать в кулаке нож. Девушка с опаской посмотрела на нож, потом перевела взгляд на юношу. Радим, наконец, понял нелепость своего положения, и убрал оружие в суму.
– откуда у тебя эта сумка? – неожиданно спросила девушка, совершенно забыв об опасности.
– а тебе какое дело? – заносчиво ответил парень, а после гордо продолжил – эта сумка передается из поколения в поколение в моей семье, и матушка собирает её всякий раз, когда кому-либо предстоит дальняя дорога. А вот откуда у тебя такой необычный короб? – подозрительно спросил Радим в свою очередь у девушки.
– а это наша семейная реликвия, сколько себя помню, всегда она в путь дорогу снаряжалась, и отцу, и братьям моим, вот и меня выручила, – и Талана бережно подняла свою поклажу.
– а вот и врешь ты все! – вдруг разозлился парень, – где это видано, чтобы ворованные вещи становились семейной реликвией?! А не иначе, как своровали твои родичи этот короб, потому что только мой Род изготавливает такие короба, – высокомерно закончил Радим. Талана от возмущения даже захлебнулась.
– да мы… да ты… да как ты смеешь, вы сами воры! Такие сумки только в моем роду шили, и вышивали на них семейные узоры, что берегут путника в дороге, вдали от отчего дома, – выпалила, наконец, девушка. Молодые люди стояли напротив, готовые вцепиться друг в друга, чтобы отстаивать честь своего Рода до последней капли крови, если придется.
– ну, хороши, нечего сказать, – услышали они вдруг насмешливый голос, – шли ко мне за советом, а сами друг другу чуть горло не перегрызли.
Из-за камня вышла достаточно молодая миловидная женщина с проницательным взглядом черных глаз, от которых, казалось, ничего нельзя было утаить.
