Связывание - страница 5

А все же не могла с собой справиться и страдала в плену своего тела, достаточно хорошего, чтобы жить в нем, но недостойного сравниться с неведомыми. Страдала в плену собственной жизни, достаточно хорошей, чтобы жить ей, но недостойной сравниться с роскошью неведомых.

Страдала в плену собственного недоумия, ничем ей доселе не мешающего, но неизмеримо далеко отстоящего от искусности неведомых.

Дора свернулась в клубочек ещё плотнее – даже тёплое одеяло не помогало от вымораживающего изнутри отвращения к себе. Надо было потерпеть, пережить, это должно было пройти к утру.

Но пока даже собственный запах казался отвратительным – слишком плотский, слишком животный, слишком грубый. Неведомые пахли снегом и грозовой тучей и летней ночью, и тысячей других прекрасных и чистых вещей.

Дора пахла мылом и потом, ну ещё немного сушеной ромашкой.

Она сжалась ещё сильнее и тихонько заскулила. Доре доводилось слышать байки про людей, которые покончили с собой, встречаясь с неведомыми. Или перестали есть и сошли с ума. Или резали себе руки и лица.

Необходимо было взять себя в руки и не дать волне отчаяния и отвращения полностью затопить разум. Дора сосредоточилась на дыхании, постаравшись полностью очистить разум.

Вдох. Выдох. Ещё вдох. Ещё выдох. Темнота перед глазами, вдох, выдох. Вдох.

Кажется, прошли часы, прежде чем ей стало немного теплее. Потом ещё и ещё.

Когда кусочек окна за потертым ситцем стал светлеть, Дора немного расслабилась и позволила себе подумать. Одну небольшую мысль для начала.

И первое, что пришло ей в голову, были волосы жены барона.

Такое же серебристо— пепельное шёлковое полотно, как и у прошедших перед ней высоких грациозных фигур.

Беспокойно прошлась по двору, уселась на лавку на крыльце.

Вытянула ноги, достала из кармана фартука трубку и табак. Запыхтела задумчиво, пуская клубы дыма.

День был полон знаков. Число яблок в корзинке было неверным, и неправильно падали тени, и клубника была не того оттенка. С раннего детства Магда знала – это предвещает скорые перемены. И не всегда к лучшему.

Перемен Магде не хотелось – она видела их в своей жизни достаточно. Хотелось, как и последние десятки лет, жить вот так – в глуши, в тишине, не привлекая к себе ничьё внимание, занимаясь всякой ерундой вроде мыла, травяных отваров да приворотных зелий.

Но все внезапно шло не так, выбиваясь из привычного ей распорядка. Сначала в мелочах, и она уже знала – если узор нарушен в мелком, дальше пойдёт по нарастающей, обычный порядок вещей сломан непоправимо.

Магда вздохнула.

Сделать с этим уже ничего было нельзя.

Выбила трубку о ладонь, отряхнула руки о юбку, огладила фартук.

Ей предстояло неприятное – надо было вспомнить прошлую жизнь и вчитаться в чертовы знаки, чтобы хотя бы понять, к чему готовиться. В общих чертах, конечно же. Время перемен тем и страшно, что ничего определённого там нет.

Магда положила себе гадать трижды. Самое простое гадание, знакомое ей с раннего детства.

Во-первых, поговорить с клубникой – та пугала ее больше всего.

Во-вторых, посмотреть в воду – отражение в воде никогда ее не обманывало.

И в-третьих – подождать первого гостя.

Верные знаки – самое страшное, самое глубокое, самое человечное.

И не сказать, чтобы это помогло.

Клубника говорила про алый бархат – алый, как ее глянцевые бока, Магда лет тридцать такого не видела и не надевала. И не хотела бы надеть ещё раз. Бархат был из того прошлого, которое стоило забыть, как будто его и не было. Которое она сама изгнала из себя и заперла заклятиями, и заклятия те предпочла забыть.