Тут в гостиную вошёл Рубик. Чистый, свежий, умиротворённый и весёлый. Казалось, он совсем забыл и об инциденте со скелетами, и о ссоре с женой. Он уселся на широкий подлокотник большого кресла, в котором утопала миниатюрная Ада, наклонился, нежно взял её лицо в свои ладони и поцеловал в губы. Поцелуй был очень долгим и прочувствованным. При этом правая рука Рубика нежно скользнула по волосам Ады, потом по шее, её полной груди и замерла на её бедре… Ада мягко высвободилась из объятий мужа:
– Мы ж не дни…
– Ну и что? Я не имею права поцеловать свою жену? Я соскучился по своей красавице-жене! Правда, она у меня красавица?! – обратился Рубик к Александру без какого-либо следа смущения.
– Да уж красавица… была когда-то – для порядка сказала Ада, хотя видно было, что комплементы мужа ей доставляли удовольствие. – Сядь на диван и веди себя прилично…
– Ты меня ещё не поцеловала…
Ада вздохнула и как бы нехотя поцеловала Рубика. Но в этом скромном поцелуе было столько искренней нежности…
Все эти дни совместных экспедиций с Рубиком Александра не то чтобы очень мучил, но свербящей занозой вопроса, на который он сразу не нашёл ответа, в подсознании сидело недоумение: как Рубику здесь в течении стольких лет удалось сохранить ясный ум, доброту, отзывчивость, человечность… Сейчас он мысленно стукнул себя ладонью по лбу: «Элементарно, Ватсон, – это любовь!»
Чтобы помочь Аде преодолеет небольшое смущение, Александр спросил:
– Ваш муж сказал, что Вы знали немного моего деда…
– А кто был Ваш дед?
Александр назвал полное имя своего деда.
– ОН был Вашим дедом?! – лицо Ады выражало изумление, радость, восхищение… Но вдруг оно стало мрачным, даже злым. Она выпрямилась в своём кресле и повернулась к Рубику. В это мгновение она напомнила ему кобру в боевой стойке.
– Это он сказал?! Вот пусть он и рассказывает! – и она опять откинулась в кресле с торжествующим злорадством.
Рубику ничего не оставалось, как начать свой рассказ. Но несмотря на грозное «пусть он и рассказывает», Ада постоянно прерывала его рассказ саркастическими замечаниями, ехидными вопросами, зловредными напоминаниями… Позже Рубик скажет, вспоминая этот свой рассказ: «Женщины страшно злопамятные существа. Но злопамятны как-то по-особому. Ты можешь за всю жизнь совершить одну единственную ошибку. Потом ты будешь носить её на руках, сдувать с неё пылинки и, будет казаться, что она всё забыла и простила. Она года, десятилетия не будет вспоминать о той злосчастной ошибке. – Но в самый неожиданный момент она начинает тебе мстить за эту ошибку… хотя прошло уже столько лет…»
«Клуб возрождения» (рассказ Рубика)
Если освободить рассказ Рубика от многочисленных его пререканий с Адой, он выглядел бы примерно так.
К тому времени, когда основное населении родного села Рубика было эвакуировано в городок, где он тогда жил, в самом городке тоже назревали большие проблемы. Поначалу они появились на его границах, особенно восточных, где к городку примыкал не так давно отстроенный «спальный» район. Казалось, совсем ещё недавно возведённые огромные дома стояли уже облезлыми, пошарпанными, а кое-где и полуразвалившимися. Там давно уже были проблемы с водой и электроэнергией. Район начинал стремительно пустеть. По ночам он нависал над городком сумрачной громадой, которую освещали лишь редкие огни нескольких главных улиц. Оттуда постоянно доносились звуки выстрелов и взрывов гранат. Несколько муниципальных полицейских из этого района, которые пришли в полицейское управление городка в надежде найти хоть какую-то работу, рассказали, что из-за отсутствия финансирования весь персонал отделений полиции в районе в ближайшее время будет сокращён. Только на важнейших перекрёстках планируют оставить посты дорожной полиции, превращённые в мини-крепости, из которых полицейские боятся даже показываться, а по ночам вокруг них идут настоящие уличные бои. Более-менее спокойно пока ещё было только на главной улице, которая вела из городка в центр Города, потому что там кроме постов дорожной полиции стояли несколько блокпостов внутренних войск, а по ночам эта улица патрулировалась их бронемашинами. Пожарную часть, больницы и школы закрыли ещё раньше. Формально район передали в зону обслуживания станции скорой помощи городской больницы, находившийся у юго-восточной границы района. Но бригады «скорой» отказывались туда ездить, справедливо опасаясь за свою жизнь. Так же отказались туда ездить водители школьных автобусов, которые должны были возить детей из семей, родители которых выразят согласие на их обучение в ещё работающих школах ближайших более благополучных районов…
