– Я, пожалуй, приму душ. Не желаешь? – посмотрел на термокомбинезон Александра. – Хотя для тебя вряд ли в этом есть особая необходимость…
– Большой ребёнок – повторила Ада, когда Рубик ушёл в душевую. – Почти все спортсмены такие. С детства привыкли, что «жизнь игра»… Вы уж извините. Забыла, когда принимала нормальных гостей… Если б хотя бы дома… А здесь… Вот же олух на мою голову: не мог сообщить заранее…
– А что, разве Ваши… коллеги по бизнесу не ходят к Вам в гости? – спросил Александр, чтобы предотвратить новую гневную тираду о Рубике.
– Кто? Эти? – Ада пренебрежительно ухмыльнулась и кивнула головой в сторону окна фургона. – Упаси бог! Какие из них гости? С ними ж говорить невозможно! Они минуту не могут усидеть на одном месте! И постоянно говорят по своим коммуникаторам! Они даже с соседями по фургонам разговаривают по коммуникаторам! Сидят под соседними тентами в десяти метрах друг от друга и не видят один другого! «Общаются» с изображением, которое коммуникатор выводит на глазные линзы… Да и о чём с ними говорить?! Об их махинациях с платёжными системами? О том, как они охмуряют своих «покупателей»?! Или – упаси бог! – об этих измывательствах в «комнатах правды»? У меня кровь стынет, как подумаю, что они там творят – а им смешно! Для них это развлечение!… С ними вообще лучше не общаться – ходячие видеокамеры Махмуда. Да и гадость могут какую-нибудь сделать. Тоже… «для прикола» … Как-то много лет назад, когда уже никого из старых знакомых не осталось: разбрелись кто куда, – мы пригласили одного из этих чипанутых. Так на следующее утро захожу в гостиную – а в ней нет стен… ну не самих стен – внутренних декоративных панелей. Вместо них по краям какой-то хлюпающий кисель. Оказывается, этот гад втихаря посадил на стену нашей гостиной «прикол-бактерию», которая питается декоративным пластиком… Слава богу, что не подсадил какую-нибудь заразу… Потом еле вытравили эту гадость. И ремонт обошёлся в копеечку. Что с них взять?! Это ж уже поколение кибер-прислуги и кибер-гувернёров. Они ж и не представляют, что такое нормальное человеческое общение! Но по сравнению с теми, что появились позже, с теми, кого в месячном возрасте отдавали на попечение няням-ботам…
Догадываясь, что рассказ о воспитанниках нянь-ботов может затянуться, Александр решил сменить тему разговора:
– Они, как я понимаю все с вживлёнными Чипами Безопасности? Что они тогда здесь торчат? Могли бы…
– Ну, они у них не совсем, чтобы настоящие. Говорят, когда-то эти чипы поставили им в Госпитале по заказу Махмуда. Они могут с ними свободно ходить везде в Городе. Но в Сити их уже не пустят. Тем более куда дальше… Но всё равно чипанутые. Своих мозгов нет. Так что упаси бог от таких гостей. А больше особенно некому. Раз в месяц-два зайдёт кто-нибудь из искателей… Но Вы ж их видели. С ними особенно не поболтаешь… Ой! Я-то уж зато разболталась! Я Вас оставлю на несколько минут…
Ада скрылась в двери дальней стены гостиной, а Александр стал осматриваться. Его внимание сразу привлекла та самая дальняя стена, где была дверь, в которой скрылась Ада. Она была увешена большими медийными рамками.
В первой без труда узнавался Рубик. Вся его незамысловатая жизнь: рождение, первые шаги, первые друзья, семейные застолья, помощь родителям в поле и на ферме, студенческие приколы, тренировки и соревнования… Но всё это неожиданно обрывалось: счастливый Рубик лет двадцати двух-двадцати трёх с каким-то кубком – и всё по новой. Во второй рамке было почти то же самое. Только там везде была Ада и вместо сельхозработ, тренировок и соревнований были музыкальные занятия, репетиции и концерты. Здесь всё тоже неожиданно завершалось толпой смеющихся молодых людей на фоне хорошо ему знакомого по детским прогулкам по Городу здания – Консерватории. Предположения о профессии Ады, появившееся у Александра, подтверждало пианино, стоявшее под медийными рамками. Он открыл крышку, сыграл несколько аккордов – пианино было с прекрасным звучанием и хорошо настроено. Очевидно, им регулярно пользовались… В третьей рамке вроде бы продолжалась история двух предыдущих: свадьба, первые хлопоты молодой семьи, визиты к родителям, рождение сына, его первые шаги… – но тут опять всё обрывалось. Жизнь заканчивалась. Возобновлялась она в четвёртой рамке, но уже с совсем не молодыми Рубиком и Адой, возмужавшим сыном в окружении какой-то молодой женщины и двух пацанов. Судя по последним съёмкам, старшему из них сейчас было лет девять-десять, младшему – пять-шесть…
