– Один, со стариком, в южном регионе, в глухой деревне, второй, с девушкой, на востоке Провинции.
– Никакой связи, – вслух начал рассуждать Фэй Фо. – И через сколько же излечились эти люди?
– Старик не излечился, умер через тридцать дней. Девушка пришла в сознание через полгода, но повредилась умом, едва ли могла донести рис до рта, не говоря уже о других, более сложных заданиях.
– Вот значит как! – вскинул брови Фэй Фо и задумался. – И что же вы делаете, чтобы не повторить таких же результатов?
– Делаем всё возможное, – сквозь зубы проговорил Хэо. – Но могли бы делать и больше, если бы вы меня не отвлекали своей болтовнёй!
– Болтовня может пойти среди простых людей, господин Хэо, если вы не вылечите Фанга. И эта болтовня ничего хорошего вам не сулит.
– О чем это вы? – насторожился Хэо. – Вы мне угрожаете?
– Ну что вы! Конечно же нет. Только предупреждаю.
– Я делаю всё возможное! – сорвался Хэо. – И вам советую этим же заняться! Ведь та воронка к медицине никакого отношения не имеет, насколько я понимаю, это уже по вашей части.
– Верно, по моей. И, поверьте мне, я докопаюсь до истины и узнаю чьих это рук дело.
– Охотно верю. А теперь прошу простить меня, мне надо идти.
Лекарь дёрнул подолом халата и быстрым шагом направился прочь из приёмных покоев, оставляя Фэй Фо наедине со своими мыслями.
«Смерть и сумасшествие, – подумал маг, глядя на сгустившиеся в углах комнаты тени. – Выбор не самый лучший».
И вдруг развеселился. Не смог сдержать смеха и звонко рассмеялся. Когда дошёл до своей кровати, план действий уже полностью сформировался в его голове.
Ночь Фэй Фо спал как младенец, впервые за множество лет.
Глава 5. Взгляд в черноту
Пыльный свет, пробивавшийся из окошка камеры, стал медленно меркнуть. Заметно похолодало. Узник долго смотрел, как последние остатки дневного света покидают комнату, потом сел на грубо сколоченные нары, подтянул ноги и положив голову на колени уставился в одну точку.
Было странное состояние – грусть вперемежку с растерянностью. А ещё страх и смятение. Парень не знал, что делать дальше из-за проклятой потери памяти. Знать бы кто он – пусть даже и вражеский лазутчик, как намекает этот мерзкий Фэй Фо, – тогда парень смог бы выбрать дальнейшую тактику для разговора. А так… он даже имени своего не помнит.
В углу раздался писк крыса.
– Скучаешь? – Булька высунул нос из норки, принюхался, а потом показался и весь.
– Скучаю, – кивнул мальчик.
– Ну и гадкий же тип этот Фэй Фо! – зашипел крыс, злобно косясь на запертую дверь.
– Булька, что со мной теперь будет?
– Не знаю, – ответил грызун и опустил взгляд. – Чует моё сердце, что ничего хорошего ждать не стоит.
Мальчик пристально посмотрел на грызуна, потом произнёс:
– Спасибо, что правду говоришь, а не пытаешься приободрить ложной надеждой.
– Хотелось бы мне, мой юный друг, тебе что-нибудь хорошее сказать, да вот не знаю что. А хочешь, песенку спою?
– Песенку? – рассмеялся узник.
– А что? Я могу!
И крыс, встав на задние, начал пищать, пытаясь вывести незатейливую мелодию.
Это развеселило мальчика. Не сдержавшись, он рассмеялся и стал хлопать в такт.
– Тихо там! – прикрикнул охранник из-за двери.
Мальчик испуганно глянул на Бульку – успел ли тот спрятаться? – но страж даже не глянул в смотровое окно.
– Смешно ему! Спать людям не мешай!
– Ну, как тебе песенка? – спросил запыхавшийся грызун.
– Здорово! Только я ни слова не понял!
