Сын гадюки - страница 31

Чаушин садится на указанное место, так же, как и остальные, подобрав под себя ноги. Собравшиеся на ритуал поворачиваются к шаману. Уомбли тоже сидит на земле. Из кармана льняной рубашки худыми пальцами он извлекает деревянный варган.

– Сегодня вы побываете в шкуре животных. Всех животных, которых только сможете встретить в своей жизни. Нет в Иной Вселенной лучше способа понять зверя, чем самому им стать. Не обещаю, что это будет приятно. Вообще ничего не обещаю. Просто выпейте отвар, что я дал, и откройтесь новому опыту.

Уомбли прислоняет варган к зубам и начинает дергать язычок. Остальные пьют чай. Чаушин тоже пьет. Вкус терпкий. Такое чувство, будто зубы стали шершавыми и липкими. Язык прилип к нёбу и отказывается двигаться. Вязкое варево падает в желудок и растекается по телу, от живота к кончикам пальцев.

Чаушину хочется сказать: «Уомбли, это все не для меня! Я лучше домой пойду! Завтра на рассвете опять нужно выводить в поле бизонов», но язык не слушается. Челюсти сомкнулись. Руки опустились и болтаются, словно лианы. Тело больше не выполняет команды. Оно обмякло, как шкура, в которой больше нет бизона. Веки тяжелеют и закрываются. Вокруг только темнота и звуки варгана – чудесные вибрации, укачивающие на своих волнах сознание.

Уомбли играет не переставая. Такая приятная мелодия идеально подходит, чтобы беззаботно щипать траву на поляне. Чаушин чувствует себя бизоном. Огромным, лохматым, рогатым здоровяком, которого особо ничего не волнует. Он просто щиплет траву и краем глаза смотрит на человека, что сидит в тени баобаба. Бизон знает, человек о нем позаботится. Бизону не нужно ничего решать. Он просто следует за пастухом и все. Таков его выбор – быть с людьми. Однажды бизон будет убит и съеден теми, кто приютил его и целое стадо ему подобных. Такова цена жизни с людьми. В Мире живых полно существ, готовых убить бизона и съесть, но человек единственный, кто сначала будет заботиться о нем долгие годы, и только потом присвоит себе его мясо и шкуру. Бизон не готов вступать в большую войну за выживание, он выбирает простой вариант – довериться человеку.

Уомбли ускоряет темп, мелодия становится тревожной. От этого Чаушин тоже становится тревожным. Теперь он тревожная зебра, которая стоит, окруженная высокой сухой травой светло-коричневого цвета. Она не так вкусна, как трава на зеленой поляне, но зебра там никогда не была, так что рада тому, что видит у себя под носом. Пережевывая травинку за травинкой, зебра озирается по сторонам. Она в своем стаде часовой: в случае появления хищника ей нужно оповестить остальных, а хищники всегда где-то неподалеку. Вся жизнь зебры заключается в перемещении. Если долго оставаться на одном месте, точно кто-нибудь выследит, и хруст сухой ветки неподалеку – подтверждение. Среди зарослей никого не видно, но легкий ветерок приносит еле уловимый запах, говорящий: «Рядом леопард».

Часовой неистово кричит, давая знать стаду, что нужно удирать. Звуки, что он издает, похожи на смесь собачьего лая и ослиного ржания. Он продолжает отрывисто вопить и начинает убегать зигзагами в одну сторону с ветром, принесшим запах хищника. Зебра резко тормозит и резко поворачивает вбок. В этот момент мимо пролетает леопард, не сумевший уцепиться зубами за ее ногу.

Зебра убегает вслед за стадом полосатых лошадей, каждая из которых виляет, отчего в глазах рябит. Смесь черных и белых полос превращается в одно большое пятно. Ноги, головы, хвосты – все это уже не различить. Чаушин видит убегающих зебр глазами леопарда. Он делает рывок, еще рывок. Из огромной черно-белой массы, поднимающей клубы пыли, виднеется нога. Леопард хватает зубами ногу, а когтями впивается в бедро. Пойманная зебра падает, все остальные убегают куда-то далеко, на территории, принадлежащие другим леопардам. Это уже не важно. У леопарда есть ужин. Хищник раздирает тушу зебры, наедается ее внутренностями и утаскивает почти что целую ногу в свое логово, чтобы накормить двух маленьких котят.