Сын гадюки - страница 33

– Хватит думать, говори, что решил! – голос Аскука ворвался в воспоминания Чаушина о ритуале звериной крови.

Сын гадюки больше не мангуст. Он снова запуганный паренек, стоящий напротив самого страшного создания, которое только можно себе представить. Один взгляд, и Чаушин превратится в головешку. Где же инстинкты мангуста, на которые он понадеялся? Где то хладнокровие, с которым мангуст смотрел на гадюку? Чаушин чувствовал лишь парализующий страх. Даже моргать, глядя в эти гигантские стеклянные глаза, было страшно.

– Чего замолк? Соглашайся! – бубнила проекция. – Все сразу станет хорошо! Станем настоящей семьей: ты, я и папа.

– Хочешь сказать, мне еще тебя целую вечность терпеть?

– Я не заставляю терпеть мое присутствие. Можешь им наслаждаться, – хихикнул голос.

– Вот ты сейчас последние сомнения развеяла! – мысленно поблагодарил проекцию Чаушин, затем открыл рот и сказал вслух: – Ты хотел, чтобы я назвал тебя отцом? Ну так слушай, отец.

– Начало мне нравится, – довольно подметил Царь змей.

– Ты вроде большой и сильный змей…

– Угу! – с согласием промычал Аскук.

– А ведешь себя как червяк.

– Чего? – Аскук поперхнулся от удивления.

– Крохотный такой червячок, который всем отчаянно пытается доказать, что он большой и сильный змей.

– Ой, дурак… – только и смогла сказать проекция.

– Я так понимаю, это означает, что тебе мое предложение не понравилось?

– Правильно понимаешь, – найдя в себе последние крупицы смелости, подтвердил Чаушин.

– Ладно. Я тебя предупредил, что будет, – рявкнул Аскук и бросился на сына.

Сын гадюки отпрыгнул в сторону, но его нога оказалась схвачена зубами змея. Аскук моментально подбросил Чаушина вверх и открыл пасть, готовясь проглотить падающего человека. В этот момент время начало замедляться. В Сыне гадюки пробудились инстинкты мангуста. Он увидел нёбо Аскука и крепче сжал рукоятку нефритового кинжала. Вот он – самый главный момент. Змей его не видит, потому что голова задрана. Падая в глотку царя змей, Чаушин воткнул кинжал ему в нёбо – туда, где должен быть мозг. В ту точку, на которую указали инстинкты мангуста. Кинжал остался в голове змея, сам Чаушин провалился в пищевод. Аскук упал и начал извиваться, корчась от боли.

Не делать ничего оказалось самым сложным указанием, которое старый шаман когда-либо получал от духов-покровителей. На его глазах умирал один из самых дорогих людей. Как Уомбли мог не делать ничего? Но все же он сидел в хижине Чаушина и ничего не делал. «Духам виднее», – решил шаман. Сидя на земле, старик смотрел на дрожащее тело парня, кожа которого была горячей, словно раскаленные угли. По правую руку от шамана сидела Мека.

Меке было сложно собраться с мыслями. Все происходящее было слишком внезапным. Она просто пришла в поселение, чтобы наконец познакомиться с тем юношей, который однажды спас ее от макак и ожирения, а в итоге стала свидетелем душераздирающего зрелища. Еще утром она и предположить не могла, что ее герой – сын грозного Царя змей, и именно сегодня им предстоит знакомство, исход которого, по всей видимости, будет весьма печальным. Мека десятый раз гоняла в памяти свою первую встречу с Чаушином. Как можно было додуматься сказать «захлопни варежку»? Очевидно же, что спаситель не мог понять ее слов. Когда-то подобный разговор закончился целой войной. А она… Хотя какая теперь разница? Мека уже сделала все, что могла. Остается лишь надежда, что духи ошиблись или Уомбли их не так понял. «Он старый, может и перепутать», – подумала Мека, а затем увидела, как кто-то открыл дверь со стороны улицы. В хижину вошла Тэхи.