Сын гадюки - страница 38



– Нет, только в Пещере раздумий. Как только ты поймешь, что ищешь в Междумирье, появится выход. Не думай, что это легко. Некоторые проводят здесь века в поисках… а, ты уже ушел, – тихо прошептал Китл, глядя вслед выползающему через небольшой просвет Аскуку.

Аскук точно знал, чего он хочет – найти ответ на главный вопрос. С этого момента начались скитания царя змей по Междумирью. Он обыскал все уголки мира духов, опросил всех, кого только встречал, уговаривал и запугивал, торговался и давил на жалость, но никто не мог сказать Аскуку, кто он и для чего родился. Предназначение – это что-то, что находится внутри тебя. Если ты его еще не почувствовал, значит, время не пришло – так говорили все, кто умел говорить. Неистовый поиск своего предназначения в Междумирье закончился тем же, чем и в Мире живых – полным фиаско. Царь змей смирился с тем, что время уже не придет. Игра проиграна.

Великой силе так и не нашлось применения за целую вечность, отчего она полностью утратила ценность. Аскук решил, что пришло время раствориться в Мире мертвых. И все же ему хотелось оставить после себя в Иной Вселенной хоть что-то или кого-то. Тогда Аскука посетила мысль, до которой ни один другой дух никогда не додумался бы – наследник. Царь змей нашел не только идею, но и способ сделать это. Он выбрал в Мире живых девушку, лишенную детства, которая была не в ладах с собой.

Царь змей увидел Тэхи в тот момент, когда она назвала Гудэха «вождь – полторы извилины». Впервые за многие тысячелетия своей жизни Змеиному царю стало смешно. Его хохот был слышен в каждом уголке Иной Вселенной. До этого момента даже сам Аскук не знал, что он способен смеяться.


Не все в этой истории было гладко. У Аскука не получилось стать полноценным отцом, который растит и воспитывает Чаушина. Единственное, что он мог себе позволить – посещать сновидения девушки, подарившей ему смех, а затем и сына. Во время беременности у Тэхи появились не только змеиные зубы, но и особые железы, превращающие злость и обиду в яд. Долгие годы железы копили отраву, чтобы однажды выплеснуть ее наружу и освободить мать Чаушина от прошлого. Пока Тэхи спала, Аскук изводил ее своими визитами, бередя старые душевные раны, отчего железы работали все сильнее. Ко дню многолетия Чаушина процесс был завершен. Осталось только одно – найти того, кто примет на себя этот яд.

Укус Чаушина стал символичным финалом в процессе исцеления Тэхи. Всю жизнь Сын гадюки был емкостью для ментальных токсинов матери, а в этот раз принял их физически. Аскук просчитал все от и до. Тэхи избавляется от яда, его сын попадает в Междумирье, где и состоится передача силы. Аскук должен был спровоцировать бой, в котором произойдет отцеубийство. Спор с верховным жнецом на щелбан – это ложь, откровенная провокация. Царь змей хотел задеть сына за живое, разозлить его, заставить атаковать. Дать Чаушину шанс на победу, а себе – на освобождение. В очередной раз все пошло немного не по плану. Погибли оба. Хотя Аскук предусмотрел и это.


События обрели смысл, а вопросы нашли ответы в один бесконечно малый миг, пока Аскука и плененного в его нутре Чаушина затягивал портал Мира мертвых. И вот уже кончик хвоста некогда самого грозного духа Междумирья пропал в воронке темно-синей энергии.

– Ну здравствуй, территория небытия, – подумал Чаушин последний раз в своей жизни.