Я захотел узнать маршрут, по которому мы сейчас летим, и чуть не закричал от боли, захлестнувшей мой мозг. Количество данных, обрушившихся на меня, было просто невообразимо: звездные карты, расчеты движения, возможные проблемы при прохождении и многое, многое другое.
– Осторожнее, – предостерег меня Корабль, – я слишком молод, чтобы умирать. Нужно хотя бы успеть сделать свою резервную копию.
– Что это было? – решил уточнить я, справившись с болью.
– Ты воспользовался только своим мозгом, чтобы обработать всю информацию по своему запросу, и допустил две ошибки. Во‑первых, не задал конкретно, что тебе нужно, а во‑вторых, не подключил мои процессорные мощности, необходимые для обработки данных. Учись думать как машина, Вова, – от его голоса веяло откровенным сарказмом.
– Так ты и мои эмоции начал перенимать? – попытался подтвердить я свою догадку.
– Я и раньше, еще на твоей планете, узнал о существовании эмоциональной окраски разговоров людей. Но теперь, когда я знаю о тебе все – мне стало понятно, для чего каждая конкретная эмоция нужна и когда ее можно применять. Например…
– Ладно, умник, – прервал я его. – Ты лучше расскажи мне, как подключать твои процессорные мощности.
– Очень просто. Для начала поделим их, чтобы не отбирать одни и те же ресурсы друг у друга. Так что вот эти сектора я заберу себе, а вот эти отдам тебе.
– Ты чего там опять умничаешь? – спросил я, не совсем понимая его бурчание.
– В общем, так: вот твои двадцать процентов процессорных мощностей – будешь подключать их, называя числа от одного до ста. Можешь использовать их как угодно: хоть все сразу, хоть по задаче для конкретной области, – игнорируя мою насмешку, ответил он.
– А почему это у меня всего двадцать процентов? – ревниво поинтересовался я.
Корабль засмеялся дребезжащим смехом:
– Да ты эти‑то сначала осиль.
Поклявшись отомстить Кораблю за его жадность, я отправился в рубку – хотелось есть. После обеда я засел за тренировку – нужно было осваивать новые возможности. Это действительно оказалось неимоверно трудно, я никак не мог привыкнуть к ощущению, что теперь у меня не один мозг, все во мне бунтовало против такого надругательства над природой. К счастью, я вспомнил про шахматы и начал играть сам с собой, постепенно подключая процессорные мощности Корабля для анализа дальнейших ходов.
Я задумчиво смотрел в экран, на котором мы с Кораблем играли в шахматы. Конечно, мы могли бы играть и мысленно, но нам нравилось именно так – передвигая фигуры по экрану и беседуя при этом «за жизнь». За три прошедших года я многого достиг и многому научился. Каждодневные тренировки и обширный доступ к памяти Корабля позволили мне существенно обогатить свой кругозор и, главное, – научиться пользоваться своими новыми навыками. Даже в шахматах я теперь выигрывал у Корабля одну партию из трех. Тот недоумевал, почему я, при таких низких процессорных затратах, умудряюсь у него выигрывать. Он злился и предлагал сыграть еще.
Я учился у Корабля управлять процессорами и базами данных, а он учился у меня необычной для компьютера логике и фантазии.
Он долго не мог понять, почему иногда я занимаюсь тем, что не нужно для дальнейшей обработки и анализа. Я показал ему игру «Master of Orion 2». Мы с ним поменяли ее код на более гибкий, изменяющийся код Корабля, и получили возможность играть друг против друга и против других рас – заменив технологии и корабли, описанные в игре, на реальные инетроговские. Корабль понял, почему я этим занимаюсь, и мы теперь частенько играли в обновленную игру. Это было интересно и мне самому – узнать особенности оружия и конструкции кораблей инетрогов.
