– Вы попросили у меня убежище и завтрак; я горд предоставить и то и другое племяннику великого корсара.
Он приложил руку ко рту, засунул два пальца в рот и пронзительно засвистел.
Несколько мгновений спустя из леса вышел юноша лет двадцати или двадцати двух, худой, светловолосый, с голубыми глазами, одетый как буканьер, в сопровождении семи или восьми больших собак.
– Сними шкуру с этого зверя, – приказал ему строго Буттафуоко, – и принеси поскорее язык и котлеты. Мы съедим их сегодня вечером.
Потом, повернувшись к корсару, продолжал с любезностью, странной для человека такой грубой наружности:
– Сеньор, следуйте за мной. Моя бедная хижина и моя жалкая кладовая в вашем распоряжении.
– Большего я и не прошу, – ответил граф.
Буканьер поднял свою аркебузу и медленно пошел, окидывая взглядом кусты скорее по привычке, чем по надобности, потому что собаки не подавали никаких признаков беспокойства.
– А убитого вами быка вы оставите здесь? – спросил граф.
– Мой друг должен находиться недалеко, – ответил буканьер. – Он снимет шкуру и вырежет лучшие куски мяса.
– А остальное?
– Отдадим змеям и ястребам, сеньор, для нас важны только шкуры, которые с выгодой продаются в Пуэрто-Байаде англичанам и французам, в большом количестве прибывающим туда каждые шесть месяцев.
– А испанцы вам не мешают?
– О! Беда, если они нас поймают! Но мы хитры, а кроме того, нас поддерживают флибустьеры Тортуги, наши добрые друзья.
– У вас есть знакомые на Тортуге?
– Очень много, сеньор граф.
– Когда вы там были?
– Всего три месяца назад.
– Гронье и Дэвид все еще там? У меня рекомендательные письма к ним и к Тасли. Это самые известные флибустьеры в наши дни. Не так ли?
– Да, сеньор граф, но вам придется поторопиться, чтобы вручить их.
– Почему?
– Потому что они в данный момент действуют на континенте, точнее – на Панамском перешейке, на тихоокеанском побережье. Последние известия от них принесли флибустьеры с острова Сан-Хуан. Они, кажется, занимаются там нападением на галеоны, которые время от времени Перу посылает в Панаму.
– Стало быть, я должен пересечь перешеек, чтобы найти их? – спросил сеньор ди Вентимилья, казалось не слишком обрадованный этим известием.
– Капитан, – вмешался Мендоса, которого насторожило дурное настроение корсара, – Пуэбло-Вейо находится на континенте, и мы не можем подойти к нему на нашем фрегате. Мы посетим этот чудный городок, чтобы пожать руку маркизу де Монтелимару, а потом отправимся разыскивать знаменитых флибустьеров, без которых ничего не сможем делать.
– Ты, как всегда, прав, дружище, – согласился граф, немного успокаиваясь.
– Вот моя хижина, – сказал буканьер, и в тот же момент собаки с радостным лаем бросились вперед.
Под группой великолепных высоких пальм из пальмовой поросли показалось жалкое жилище, построенное из плохо переплетенных веток и нескольких жердей; поверх каркаса были набросаны шкуры, которым полагалось защищать хозяина и его слугу от ливней, время от времени обрушивавшихся с неслыханной силой на остров.
В нескольких метрах, под навесом, помещалась кухня, состоявшая из трех или четырех камней, служивших камином, пары вертелов и глиняного кувшина с водой.
Вокруг сушились бычьи шкуры, хранилось вяленое и копченое мясо, прикрытое огромными банановыми листьями.
– Вот мой дворец! – рассмеялся буканьер. – Здесь многое надо бы починить, да у меня все не находится времени стать дровосеком. Входите, сеньор граф.
