Захар плотнее прижал свою ладонь к крутому изгибу женской поясницы. И наклонил голову. Почему-то последняя мысль, перед тем, как взять в рот женский сосок, была: «Капитоновна, еще час не звони, а? Давайте, спойте там на бис, поводите хороводы. Не до тебя сейчас!».
***
Уля не знала, в какой момент она перестала задавать себе какие-либо вопросы. Нет, даже не так. В какой-то момент она просто перестала понимать, что происходит. И смирилась с тем, что она просто течет по воле происходящего с ней. Что она ни черта не контролирует. И это происходит с ней, потому что это… это охуенно.
Никакими другими словами происходящее не описывалось.
Ее никогда так не ласкали. Ее никогда так от этого не уносило. Уля вплеталась пальцами в короткие влажные волосы Захара – без толку, ее уносило. Она цеплялась пальцами в его шею – бесполезно, ее уносило. Она впивалась ногтями в его широкие плечи – тоже безо всякого результата, ее по-прежнему уносило. Захар на впившиеся в свои плечи ногти лишь ненадолго выпустил ее сосок изо рта и хрипло рыкнул: «Сильнее!».
Да что же ты творишь… Только не останавливайся! В какой-то момент он все же отпустил ее грудь, чтобы тут же впиться в губы жестким поцелуем. А ниже его рот сменили пальцы. Тоже уже совсем не нежные. Но ей и не нужна была нежность. Впервые Ульяна оказалась в положении, когда ей не хотелось сказать мужчине: «Ямщик, не гони лошадей!». Нет, теперь ей было всего мало. Хотелось быстрее, сильнее, жестче. И горячее. Уля принялась ерзать, вжимаясь грудью в руки Захара. А ниже… О, в процессе ерзанья она все же добралась до того, чего уже так хотело ее тело.
Совершенно не думая о том, что делает, нимало не заботясь о том, как это выглядит, Ульяна шире развела бедра и прижалась прямо, по выражению Захара, лоном – ноющим и влажным – к нему, твердому и горячему. Захар рыкнул ей прямо в рот – глухо и вибрирующее, но Уля уже не могла остановиться. Как же сладко было тереться об него, бедра двигались сами собой. И казалось, что весь жар этой бани сейчас сконцентрировался в Ульяне, тек, бился, пульсировал внутри нее, собираясь там, между бедер. И вот еще чуть-чуть, еще совсем немного…
Захар резким движением спихнул ее со своих коленей и со звонким шлепком усадил на скамейку. Оттуда Уля и наблюдала оторопело за ним. Как вздулись руки и валами пошли мышцы спины, когда Захар в один рывок смел к стене добротный низкий деревянный столик. Как быстрыми резкими движениями стал скидывать на пол все – их одежду, полотенца, висящий на крючке халат, потом второй. На полу получалось что-то вроде гнезда из вороха тканей.
Захар обернулся и протянул руку.
– Иди ко мне.
Она даже предположить не могла, что от этих трех слов может так закружиться голова. Если их тебе говорит обнаженный и возбужденный мужчина.
Да еще и такой красивый. Какая-то неуместная мысль, словно мотылек в окно, билась в пустой голове.
Он же для тебя. Вот прямо идеально для тебя созданный. Рост, плечи, руки эти огромные, грудь мощная, которая сейчас бурно поднимается и опускается. И ниже. Посмотри, как он красив ниже. Там тоже поднялся. Но уже не опустится, пока вы не…
Уля и представить не могла, что когда-нибудь будет любоваться мужчиной ТАМ. Казалось бы, ну на что там смотреть, все одинаковые же!
А вот и нет. Уля вдруг вспомнила, что у первого ее мужичины член был кривой. Ну, реально кривой, изогнутый. Ульяна думала, что кривыми только ноги бывают! А у второго была маленькая головка. А сам член какой-то длинный и не очень объемистый, а заканчивался… как будто ничем.
