Несколько долгих мгновений Арм внимательно разглядывал его, решая, как поступить. Он не знал ни имени, ни положения этого молодого человека, но его наглость говорила сама за себя, а яркие черты Каэлов свидетельствовали о высокородном происхождении. Арм мог бы дать отпор и раз и навсегда проучить задиру, если бы не существовало опасности причинить ему вред куда больший, чем пара царапин. Любой конфликт не остался бы незамеченным соглядатаями матери, а та, в свою очередь, была скора на расправу над всеми, кто дерзал возвышать голос против Валлоров. Каэл не мог знать, кого он оскорбляет своим непочтением, и потому не заслуживал ничего, кроме порицания.
– Я хорошо изучил устав Академии, – подумав, спокойно ответил Арм. – Таких правил не было и нет. Ни наставник, ни старшие офицеры не давали мне никаких поручений. В отличие от вас, они прекрасно осведомлены, что я несколько дней был в пути, к тому же без лошади. И на ужине присел впервые с момента, как вошел в ворота.
– А ты, смотрю, парень языкастый! – Каэл с подозрением прищурился. – Что ж, твоя правда. Сегодня можешь идти, но завтра как раз мое дежурство, так что запасайся тряпками. И дабы в будущем между нами не было недоразумений… Я Фаррам Каэл, младший сын лорда Солана Патского.
«Вот оно что…» – подумал Арм, внутренне содрогнувшись. Он знал, что мать неоднократно выражала недовольство лордом из-за его бесконечных жалоб и требований. С тех пор, как управление Патом перешло к герцогине Мариэль, тот никак не желал расставаться с властью. Все двенадцать лет между ними то стихали, то вновь разгорались разногласия. Зная, как мать решала подобные конфликты, если они касались их семьи, Арм боялся, что и на этот раз она поступит так же. Но пока что дядя ее сдерживал.
– Рад знакомству, Фаррам, – ровно ответил Арм, игнорируя промелькнувшее в глазах юноши удивление. – Мое имя тебе уже известно. И боюсь, завтра я буду слишком занят. Нужно догонять по учебе. Но если ты заболеешь, то я, конечно же, подменю тебя на дежурстве. Это будет по-товарищески. А теперь извини, мне пора. Хорошего вечера тебе и твоим друзьям.
Порывисто кивнув, Арм развернулся и, не останавливаясь, вышел из столовой в сгущающиеся сумерки. К счастью, учеников вокруг все еще было достаточно, поэтому ни рыжий, ни его дружки за ним не увязались. И все же колкий взгляд в спину он чувствовал до самой башни.
«Если ты не хочешь поступать так же, как твоя мать, – на прощание сказал ему дядя. – Иди и учись исполнять то, чему научен на деле, а не в мечтах. Легко рассуждать о чести, милосердии и любви среди тех, кто готов за тебя умереть. Попробуй сам заслужить любовь врагов, проявить милосердие к обидчикам и при этом сохранить честь. Сумеешь – станешь таким, каким желаешь. А не сможешь – хотя бы научишься смирению. Это тоже неплохо».
Заставив себя поклониться стражникам, охранявшим вход в башню, Арм, спотыкаясь, поднялся в комнатку и, закрыв дверь, без сил сполз на пол. Сердце предательски колотилось, не давая выровнять дыхание. Расстегнув тугой ворот камзола, он с трудом подался вперед и почти ползком забрался на низкую кушетку. Меч протестующе брякнул об пол, но снять ножны Арм уже не смог. Сон навалился на плечи и утянул его в небытие.
