Ленсман запутался в собственном вступлении и не знал, как его закончить. Дине пришлось помочь ему перейти к делу.
– Не больно-то много вещей было у него с собой, – сказала она. Только одежда да книги. Да еще серебряный нож. Насколько я знаю, близких у него нет. Так что бессмысленно посылать все это в Россию.
– Все должно быть по закону.
Дина пожала плечами.
Ленсману всегда было не по себе, когда он попадал в залу. Какой бы красивой эта комната ни была, ему не нравилось, что Дина пользуется своей спальней для деловых встреч и разговоров. К чему смешивать кровать под пологом и музыкальные инструменты с серьезными решениями и важными сделками? Он почувствовал это еще в тот раз, когда поднялся в залу, чтобы заставить Дину поехать на похороны Иакова. Он уже давно раскаялся в том поступке. Ему даже захотелось сказать ей об этом. Однако не получилось. Он кашлянул и сказал:
– Что же все-таки там произошло? Почему ружье выстрелило?
Дина подняла голову. Словно прислушивалась к какому-то дальнему звуку.
– Ты хочешь, чтобы я сказала, будто сама застрелила его? – немного удивленно спросила она.
Он вздрогнул:
– Такими вещами не шутят. Я только хочу, чтобы в протоколе было написано, как это случилось. Ты думаешь, он намеренно выстрелил в себя?
– Нет. Просто он плохо знал это ружье…
– Ты видела, как он нес ружье на плече? Он что, упал на него?
– Нет.
Ленсман задумчиво кивнул:
– Кажется, Вениамин тоже был там в ту минуту?
– По его словам, нет. Но ты сам знаешь… Дети видят то, что им хочется.
– Значит, ты не знаешь? Вы с ним не говорили об этом?
Дина посмотрела на него и не ответила.
– Ну хорошо. С мальчиком придется поговорить. Можно сейчас позвать его сюда?
– Нет! Я считаю, что его нельзя мучить таким разговором!
– Но это необходимо.
– Ты думаешь, что стрелял Вениамин?
– Нет, сохрани боже! – воскликнул ленсман, крик его вырвался из самой глубины легких. Он не мог выдержать окутавшую его тишину и должен был нарушить ее.
Вениамин Грёнэльв торжественно предстал перед своим дедом ленсманом, чтобы дать показания, каким образом господин Лео получил пулю в голову. Он сразу понял, что ему придется давать показания, как только увидел подошедший к причалу синий карбас ленсмана.
Дина извинилась и ушла. Она не хочет, чтобы ее ребенка мучили у нее на глазах. С Вениамином она разминулась в дверях.
Создалось трудное положение, и ленсман не мог найти из него выход. Наконец позвали Андерса, чтобы он присутствовал при этом разговоре.
Вскоре они услышали, как Дина проехала верхом через двор. Едва она свернула с дорожки на мягкую почву, как стук копыт изменился. По этому изменившемуся звуку Вениамин мог точно определить, где она сейчас едет. Эхо, вернувшееся с гор, тоже помогало ему. Горы звали ее к себе.
Так он подумал. И эта мысль поразила его.
Увидев, как Вениамин напуган, Андерс захотел посадить его к себе на колени. Однако решил, что Вениамин и без того чувствует себя униженным. Поэтому он просто положил руку ему на плечо и отчетливо повторял то, что шепотом произносил мальчик.
– Выстрел был очень громкий, – сказал Вениамин; он весь покрылся испариной, но не мог даже вытереть лицо, потому что его руки и ноги бессильно висели под столом.
– Понимаю. – Ленсман был явно смущен. – А где ты был в это время?
– Не знаю. Я выбежал… И вот…
– Что «и вот»?
– И вот он лежал там. И вокруг все было красное.
Вениамин положил обе руки на стол и опустил на них голову. От дерева пахло воском. Он так и подумал: от дерева пахнет воском. Это была самая обычная мысль.
