Сын вампира - страница 2

Мы встретились у колодца и, наполненные восторгом, устремились к озеру, швыряя друг в друга земляные камешки. Пробегая мимо моего дома, я махнул Ларри, призывая следовать за мной. Ловко перепрыгнув через забор, постучал в окно. Я посчитал ровно до десяти, а затем ставни тихо скрипнув, распахнулись. Осторожно положив шляпу на подоконник, я вытянул руки, словно прося у неба долгожданного дождя. Люсьен, с привычной доброй улыбкой, высунулась к нам и дала несколько горячих пирожков. Жадно схватив угощение, мы, не желая задерживаться, помчались дальше.

– Долго не гуляйте! – донеслось мне вслед, как легкий ветерок, наполненный заботой.

Мы пробежали по всей улице, свернули направо и влетели в заброшенный сад, сбивая на своём пути кусты и крапиву. Ветки рябины, словно стражи этого запустения, не упускали возможности хлестнуть меня по лицу. Я неловко подставлял руки, крепко сжимая пирожки, стремясь удержать эту кулинарную прелесть и одновременно уберечь глаза – задача, требующая ловкости. Однако уступать Ларри я не собирался. Он мчался, как молодой теленок, не замечая преград, всячески игнорируя препятствия. Привычным путем мы достигли любимого озера, которое распахнулось перед нами, а сад остался позади. Этот сад когда-то принадлежал местному целителю, который выращивал здесь целебные растения и кустарники, собирая травы для создания лекарств и настоек. Он давно помер, еще до моего рождения. Родственников не осталось, дом со временем разграбили, а сад продолжал жить собственной жизнью.

Озеро тускло поблескивало, стремясь удержать последние лучи дневного света на своей гладкой поверхности. Рядом возвышались величественные горы, хранители этих мест, которые мрачно наблюдали за нами, отражаясь в воде. Они словно кричали о своем присутствие «Мы здесь, на страже!». Эти горы всегда оберегали нашу деревню от свирепых степных ветров. Каждый вечер здесь расцветала неземная красота, и потому мы с Ларри любили приходить сюда, особенно летом. Вода, нагретая солнцем за долгий день, становилась горячей, как парное молоко, и погружение в её объятия приносило неподдельное удовольствие.

Спешно сняв башмаки, мы уселись на берегу, погружая ноги в теплую воду. Пришло время наполнить наши животы пирожками. Мы жадно принялись кусать их, украдкой перекидывая взгляды то друг на друга, то на спокойное озеро.

– Мне не терпится увидеть яблоню, о которой ты мне говорил, – произнес я с набитым ртом, устремив взгляд на Ларри.

Мой друг уже расправился с одним пирожком и принялся за второй. Его взгляд носился по поверхности воды, а на щеках играл легкий румянец. Никто и никогда не наблюдал таких румянцев на моем лице. Моя кожа всегда оставалась бледной. Даже в моменты смущения я не понимал, почему люди краснеют, и что именно заставляет кровь приливать к лицу.

– Да, сейчас мы отправимся туда. Она в горах. Но сначала давай искупаемся. Я чувствую, что моё тело сейчас сгорит. – Ларри, жадно запихнув последнюю половину пирожка в рот, принялся снимать рубашку. Он был таким же худощавым, как и я, с тем же стройным телосложением. Однако на этом наше сходство заканчивалось. У меня были тёмные, прямые волосы, касающиеся ушей, и голубые глаза, обрамлявшие острые черты лица. Ларри же обладал почти ангельским обличьем. Его светлые кудри небрежно торчали во все стороны, а синие глаза и округлое лицо придавали ему наивный вид. Гек, сын старейшины, со своей компанией часто обзывали его девочкой. Мы ловили Гека одного, и Ларри мстил ему, отвешивая хороших поджопников. Таким образом мы восстанавливали справедливость. Этот пухлый, противный мальчуган с друзьями позволял себе колкости в наш адрес, но открыто нападать не решался – мне кажется, они побаивались меня.