Сын вампира - страница 5

– Засиделись у озера. Прости, пойду отдыхать, – Я поднялся из-за стола, улыбнулся ей. Она поцеловала меня в макушку, и я направился в свою комнату, погруженный в мысли о нашем сегодняшнем походе в горы и о том, какую судьбу нам уготовили служители храма. Может просто утопят в своем пруду или сделают из нас чучела для тренировок?

Я отодвинул ткань в сторону, которая висела в проходе, и оказался в небольшой комнате. Думаю, что, когда вырасту, это место будет казаться мне довольно тесным. Но сейчас я чувствовал себя вполне уютно. Не каждый деревенский ребенок мог похвастать своей собственной комнатой. А у меня здесь стояла деревянная кровать, тазик с водой и даже сундук, где хранились мои вещи. И еще – небольшое окно. Правда, вместо стекла по раме тянулся бычий пузырь. Мутное пятно, через которое я никогда не мог четко различить, что происходит на улице; видел лишь расплывчатые силуэты. Но даже этим я был доволен и благодарен Генри. Он устроил эту комнату специально для меня: провел деревянную перегородку вдоль стены, вместо двери повесил плотную ткань и прорубил окно. На раму натянул бычий пузырь – стекло было слишком дорогим удовольствием. Я смутно помню те дни, когда был гораздо младше, и моя помощь ему в этой затее состояла лишь в бесконечной беготне около ног и потоке вопросов. Мое окно не открывалось; оно служило источником хоть и мутного, но все же света. Поэтому сегодня мне предстоит вылазить через кухонное окно.

Я плюхнулся на кровать, закрыл глаза и в своей привычной манере погрузился в дремоту. Это было странное ощущение: тело отдыхало, а разум, словно мудрый стратег, умело распределял ресурсы. Он отправлял одну часть меня на отдых, в то время как другая продолжала работать. Я не знал, какая именно часть активна. Ни Люсьен, ни Генри не были посвящены в мои тайны. Родители переживали о сплетнях в деревне, и мне не хотелось еще давать им повода для беспокойства. С каждым днем я ощущал, как меняется что-то внутри. Чувства обострялись – слух, зрение. Эта трансформация больше пугает, чем радует. Осознание своей инаковости отдают горечью. Страх охватывал меня, когда Люсьен читала сказки о чудовищах и вампирах. Я старался скрыть волну, но не мог удержаться от просьбы: «Прочитай еще». Когда я научусь читать, я возьмусь за каждую книгу, чтобы узнать, кто я, кем являюсь. Мысли о том, что меня могут считать чудовищем и оставить в страшном лесу на голодную смерть, пронзали холодом.

Шел час за часом. Я спал, но в то же время улавливал множество звуков: как изредка шевелится Люсьен, как мощно храпит Генри, как под полом шуршат любопытные мыши. Далекий лай собаки с другого конца деревни также не остался без внимания. Не знаю, сколько времени я так провел, когда внутренний голос подсказал мне, что пришло время просыпаться. Я тихо поднялся и отправился на кухню, мягко ступая по полу босыми ногами. Подойдя к окну, осторожно открыл ставни. Стараясь издавать как можно меньше звуков, выскользнул на улицу.

Ночь окутала деревню, окрасив ее в пугающую тьму. Лишь луна заботливо пыталась осветить извивающиеся улочки своим бледным светом. Я принюхался, вдыхая свежесть раннего, предстоящего утра. Нос и кожа почувствовали влагу – это раса. Время не терпит. Вокруг стелился легкий туман. Мои ноги коснулись сырой травы, и вдруг я осознал, что стою босиком. Бежать в горы, ощущая каждую крошечную камешку, – занятие не из приятных. Но возвращаться в дом не хотелось, и я решительно ускорил шаг.