Сын ворона - страница 7

Манфред стоял возле своей палатки – палатки Зачинщика. Рядом в землю было воткнуто копье, на котором развивался штандарт с его гербом: рыцарь на двуцветном поле, рассеченным по диагонали и девизом: «Nemo me impune lacessit» (Никто не обидит меня безнаказанно). Неподалеку стоял безмолвный оруженосец. Манфред подал ему знак. Оруженосец скрылся в палатке и вскоре вышел, неся перед собой доспехи. Манфред решил не пользоваться полной экипировкой. Слишком тяжелые доспехи лишают элегантности. Поэтому он ограничился бармицей, которая, впрочем, была начищена до такого блеска, что ее можно было использовать как зеркало. Шлема Манфред и вовсе не стал надевать. Он еще раз придирчиво осмотрел себя. Плащ, отороченный соболями, из-под бармицы выглядывал зеленый камзол, надетый поверх белоснежной сорочки. Прекрасно. Безупречно.

Загрохотали тамбурины. Им ответили флейты. Зрители смолкли. На арену выступил герольд. Он оглядел толпу, и, выдержав торжественную паузу, зычным голосом объявил:

– Для поединка вызывается Манфред из Кобурга. Ему бросил вызов Симеон из Торна!

Альмейда удивленно посмотрела на отца.

– Симеон? Он же еще совсем мальчишка…

Дитмар снисходительно усмехнулся:

– Глупый мальчишка. Не волнуйся девочка. Манфред просто вышибет его из седла, он получит пару синяков и впредь будет умнее.

Щеки Альмейды порозовели. Она знала Симеона. Он был младше ее и рядом с Манфредом казался тростинкой.

Агата схватила ее за рукав и закричала:

– Смотрите! Они начинают!

Взгляды всех троих теперь обратились к ристалищу.

Герольд уже покинул арену, и двое всадников, облаченных в доспехи, на противоположных концах площадки готовились к поединку. Симеон развернул коня к трибуне и поднял щит, на котором красовался его герб – три розы на белом фоне. Толпа заревела, приветствую своего.

Манфред нахмурился, затем легко для своего веса запрыгнул в седло и направил коня прямо к трибуне. По дороге он заставил скакуна пройтись особым шагом, вызвав возгласы удивления у знатоков-рыцарей, расположившихся за Симеоном в ожидании своей очереди. Манфред остановил коня напротив Альмейды. Краска бросилась в лицо девушке, но она постаралась принять гордый и независимый вид.

– Альмейда, дочь Дитмара, – крикнул рыцарь, чтобы его было слышно всем, – эту победу я посвящаю тебе, даме моего сердца и моей невесте.

Дитмар перегнулся через край трибуны и весело закричал в ответ:

– Манфред, а не рано? Ты еще не победил!

Манфред презрительно ухмыльнулся. Его конь переступил с ноги на ногу. Альмейде не понравилась эта презрительная ухмылка. Рыцарю не пристало так заноситься. Дитмар, тем временем, продолжал:

– А где твой шлем?

– Он мне не нужен, – небрежно бросил Манфред, а затем, презрев все законы вежливости и этикета, резко развернул коня, демонстрируя свое умение наездника, и быстрой рысью поскакал на свое место.

Альмейда не сдержалась:

– Какая самоуверенность! Без шлема можно потерять голову.

– Что ты понимаешь, девчонка! – оборвал ее отец. – По правилам можно ударять копьем только в щит. Смотри, как настоящий воин побьет самонадеянного сопляка.

Альмейда поймала себя на том, что хочет, чтобы Симеон проучил Манфреда. Она глянула на Агату, но та не сводила восхищенного взгляда с любимца императора Конрада.

Длинные трубы взметнулись вверх и протрубили сигнал к атаке. Толпа, как могла, подбадривала бойцов. Копья поднялись вверх, кони начали движение. Сначала медленно, а потом все более разгоняясь. И вот они понеслись во весь опор. Из-под копыт лошадей вылетали комья земли вперемежку с опилками. Копья начали медленно опускаться. Вот они уже грозно направлены на противников, скрытых за щитами, украшенных гербами владельцев. Они все ближе и ближе друг другу. Кажется, что сейчас они разобьются друг о дружку в лепешку. И наконец – сшибка. Раздался короткий треск. Оба копья сломались о щиты. Всадники промчались мимо друг друга, полускрытые облаком пыли. Толпа на мгновение затихла, а потом исторгла восторженный вопль: Симеон покачнулся в седле, казалось, что он вот-вот упадет, но ему все-таки удалось удержаться.