в океане времени корни искали землю ветви искали сон
Натюрморт странных вещей несовместимых но совмещённых
в своей призматически сплющенной плоскости нереальности
явно видимый но не существующий
Разбросанный и раскиданный таинственно выросший и собранный
девочкой в корзину плетеною с косой распутной распущенной
Черный желтый подобный зиме с ее дорогами скользко грязными
недоверчивый и пугливый как сосулька как сирена сказочная
Ползучее и переползающие ползущее и уползающее
нечто на нечто непохожее но притягательное и загадочное
О чем не понять говорящее ни о чем часто молчащие
странное куда-то растущее интригующее и невнятное
Колесо круглое как мир переполненное как коммуналка
катящаяся коль катнули дымящееся и пыхтящее.
2.94.
Камень живущий в комнате греется у окна
на балконе веранде под каплями розового тепла
Занавеской ласкаемый смотрящий в даль
думающий о вечности забывающий печаль
Камень с лицом птицы с булькающим котелком
летающий как булыжник ускоряющийся вином
Спокойная невозмутимость отсутствия потока слов
камень с лицом птицы идеален во всем
Внутри его живет птица в ее клетке вода еда
когда-то птица летала пела но уже много лет тишина
Может быть ее уже нету может быть был побег
может быть кости истлели прошла уже тысяча лет.
2.95.
Человек обратился в ухо… глаза обманули его
он теперь слушает шёпот что камешком влетает в окно
Он теперь слушает шорохи… рябь на воде и свет
тот что медленно медленно куда то ползет тысячи лет
Времирей дикие стаи кричат и кричат ему
не обманывайся говорят глазами нарисуй новое ты лицо
Летит ли всадник по дороге чьи крылья подарила ночь
иль может то великий кто-то бьет в бубен и уходит прочь.
2.96.
И если деревьев ветви станут корнями густыми
отражения их на песке распуститься листьями голубыми
и небо вдруг опуститься много ниже
и каждый кто внизу бродит тронуть его рукою сможет
И каждый кто внизу скажет вот они облака какие
как вата сахарная вкусные и живые
Дела муравьев и седых глухарей
гусениц жирных тоска… шёпот белых червей
Огорченные ребра жаренные в собственном жире
брызгами хлеба осыпан паук на вкус слаще ореха
Пень размышляет о будущем день на бекрень
разве собакою стать может быть станет жить веселей
О нет точно съедят лучше стать бабочкой рыжей
парус хвостом
хвост пистолетом
точно их не едят этим летом.
2.97.
Известковая тишина… улица подо льдом
чучела крокодилов в квартирах случайных домов
Анисовый привкус… мох… покрытые им мостовой старые камни
и скарабей ползущий неизвестно откуда и неизвестно куда
По лезвию бритвы бегущие люди желтый шафран в пыли
в окнах красные розы в подъездах лианы и дети
Они строители на песке замков
воздвигли сфинксов и огромные пирамиды
но этого было мало и сломав их дети отправились строить мосты
в другие параллельные им миры
Гранатовый спелый запах касаясь ее чутких ноздрей
струился вокруг и казалось домогался пытаясь вырвать ее
из цепких лап этой реальности
Ей которой очень не нравилась эта проекция реальности времени
всегда хотелось открыть дверь и найти нечто за ней неожиданное
Может быть нечто странное подобное калейдоскопу зонтиков
или радуге бегущих солнечных зайчиков
В каком-нибудь другом мире где нет дождей и снега
где всегда тепло и чисто
Где красные белые розы никогда не вянут а белый конь белого короля
одиноко бродящий по мостовой удивительно нежен
он обязательно оближет руку своим горячим языком если ему дать печенье
Она всегда знала что кроты сюда не придут
