— Как ты освободился? — недоумеваю, глядя в беснующийся в его глазах шторм.
— Спроси у своей горничной, — цедит, обводя мое лицо взглядом выслеживающего добычу ястреба.
Прикусываю губу. Я совсем забыла, что сегодня вторник. Тамара Ивановна убирается у меня по вторникам.
Бедная женщина. Я же оставила Девлегарова на кровати абсолютно голым. Что она обо мне подумает? Хотела проучить его, а доставила моральный дискомфорт пенсионерке с тонкой душевной организацией. Надеюсь, валерьянка была при ней… Но как она вскрыла наручники? Ведь ключ я забрала!
Залезаю свободной рукой в карман и нащупываю маленький ключик. Да, он точно при мне.
— Уведомляю, — обнажает зубы Девлегаров, — божий одуванчик двадцать пять лет проработала в исправительном учреждении.
— Где? — хрипло от шока уточняю я.
— В тюряге.
Об этом эпизоде своей жизни Тамара Ивановна умолчала, когда я принимала ее на работу. Собственно, мы с ней вообще мало общались. Она убиралась, когда меня не было дома, а оплату я переводила ей на карту. Порекомендовала же мне ее подружка моей сестры. Убедила, что женщина добропорядочная и чистоплотная, но на одну пенсию жить тяжело. Так мы с ней и облегчили друг другу жизнь.
— Пошли! — Девлегаров тянет меня в сторону лифта.
Пашка с открытым ртом остается на месте. Не знаю, поверил ли он в отцовство нашего плохого босса, но явно понял, что ночь мы провели вместе, в моей квартире, еще и с пушистыми, мать их, наручниками!
— Подожди! — шиплю, засовывая руку в теплый карман его брюк.
— Детка, у тебя было достаточно времени меня ощупать, — усмехается он.
— Не суши зубы, Девлегаров. Не хочу, чтобы посторонние видели.
Мы как сладкая парочка входим в лифт, и он жмет кнопку первого этажа.
— У тебя паспорт с собой? — спрашивает неожиданно.
Округляю глаза:
— Зачем?
— В ЗАГС поедем.
— Очень смешно, — ворчу, доставая ключ.
Пытаюсь вынуть руку из чужого кармана, но Девлегаров не пускает. Разглядывает меня с нездоровым любопытством, будто до этого встречал только нежных фиалок и на все согласных пупсов. Как назло, еще и лифт застревает между шестым и седьмым.
— Опять! — Закатываю глаза.
Свет гасится, и мы с Девлегаровым остаемся в темноте и тесноте перезагружающейся кабины.
Он времени зря не теряет. Напирает на меня, вынудив шагнуть назад и спиной прижаться к стенке.
— Хотела разбудить во мне зверя?
— А ты чего добивался, карабкаясь ко мне под одеяло? — не уступаю свои позиции. — Уясни уже, Девлегаров, мне твоя властность как-то по диагонали. Не таких нагибала.
Кажется, в темноте вижу блеск его зубов. Чувствую, как дышит мне в висок. Слышу, как шумит несущаяся по его венам кровь.
— Так ты у меня маленький нагибатор? — шепчет с усмешкой. — Подарю тебе подписанную кружку.
— Не утруждайся. Я уже заказала себе кружку с особенным принтом. А маленькая у тебя не я… — Опускаю глаза в тот самый момент, когда зажигается свет.
Пусть Девлегаров не думает, что я очарована его внушительным аппаратом, а то окончательно зазнается. Может, в дальнейшем я пожалею, что не воспользовалась его беззащитностью сегодня утром, но сейчас он меня жутко бесит.
— У татуированного актера был больше?!
Задела все-таки! Едва скрываю улыбку.
Ловко вставляю и до щелчка поворачиваю ключ. Подношу его к губам и сдуваю невидимый дымок.
Девлегаров скрипит зубами. Нутром чую, про того самого актера ему не накопали. Ох, и работенки у тебя впереди, Равиль Ниязович! От всех своих комплексов успеешь излечиться.
