Тайно от мамы, всеми правдами и неправдами, мне удалось взять кредит под залог нашей квартиры. Которая, стараниями папаши, после развода родителей оформлена на меня. Мама так и не узнала, что операция была платной. Ей тогда было очень плохо, ввести ее в заблуждение не составило труда.
Зато теперь она чувствует себя прекрасно! А кредит… я справлюсь. Я молодая, здоровая, амбициозная.
Я переехала в столицу, где можно заработать гораздо больше, чем в нашем маленьком городке. Сначала я работала официанткой - потому что устроиться по специальности не получалось, а, кроме кредита, нужно было оплачивать жилье. Когда проблема с жильем решилась, мне удалось попасть в фирму своей мечты. Правда, всего лишь на должность секретаря. Но с надеждой перейти в технический отдел.
У меня все получится, ни секунды в этом не сомневаюсь. Я буду работать инженером-проектировщиком, выплачу кредит. А мама увидит внуков… Если я все же решусь на такую безумную авантюру как брак и дети.
- Пошли в “Манаролу”, - щебечут девчонки. - Отметим роллами и тортиком. Лера, ты идешь?
- Нет, я… Мне еще нужно пару документов перепечатать. Срочно.
- Ой, да не жлобься ты, Виноградова, - скалится Танька. - Что, опять будешь гречку из контейнера лопать?
- Не твое дело, - огрызаюсь я.
- Я такие туфельки присмотрела в “Пассаже”… Сегодня куплю, - радостно сообщает Танька. - Виноградова, хочешь отдам тебе свои старые?
- Конечно, отдай! - хихикает Алина из рекламного отдела. - Они по-любому лучше, чем ее галоши с блошиного рынка.
Я невольно опускаю взгляд на свои стоптанные “лодочки”. Да, они старые. Даже древние. Но зато очень удобные. Мне приходится носиться по этажам с документацией, и в туфлях на шпильках я бы осталась без ног за полчаса.
- Отдай их Алине, - огрызаюсь я. - А то у нее сапоги с дырками.
Алина стоит в дверях и на ногах у нее кружевное нечто на платформе и с открытым носом. Летние ажурные сапоги. Редкое уродство.
Эта самая Алина вместе с Танькой с первого дня не дают мне прохода - нашли жертву, об которую можно почесать свои ядовитые языки.
Поначалу я переживала. Но теперь тоже не стесняюсь, выпускаю на волю свою внутреннюю язву. Я могу за себя постоять, и плевать я хотела на подколки этих высокомерных куриц.
- Что бы ты понимала в брендах, деревенщина, - ухмыляется Алина. - Эти сапожки Эдичка купил мне в бутике за штуку баксов.
- Жаль мозги в бутике не продают, - замечаю я.
- У тебя, видно, мозгов до фига, потому и работаешь последней секретуткой. Иди лучше на панель, толку больше будет. Хоть перестанешь носить обноски.
Они с Танькой ржут и уходят догонять девчонок, которые уже у лифта.
А я… да, я собираюсь есть гречку из контейнера. Но зато на десерт у меня сегодня шоколадка, подаренная Владом. Который, похоже, думает, что он мой парень.
А я думаю, что он может мне помочь в одном деликатном деле.
Но об этом позже. Не хочу сейчас забивать голову.
До конца обеда еще полчаса. Пойду хоть свежим воздухом подышу.
Я переобуваюсь - снимаю разношенные “лодочки” и надеваю вполне себе новые туфли на шпильках. Очень красивые, но страшно неудобные. Я бы такие ни за что не купила. Они достались мне от троюродной сестры Марьяны, которая уехала по контракту в Италию и разрешила мне пожить в ее крошечной квартире-студии. И пользоваться оставшимися вещами - все равно к ее возвращению они выйдут из моды.
