АЛЯ (Виктору). Что ты мелешь? Другое на трезвую голову хотел…
ВИКТОР (Алексею). Значит, выкарабкиваешься из безнадёги! Почему молчал?!
АЛЕКСЕЙ. Я ещё не знаю, пойду ли на предзащиту.
ВИКТОР. То есть? (Елене). День назначен?
ЕЛЕНА. Я сказала: через два месяца.
ВИКТОР. Как – не пойдешь? Все соберутся, а ты – в кусты? Скандал! Что раньше думал, когда писал?
АЛЕКСЕЙ. Друзья по работе насели: пиши, пиши… «Достаточно, – говорят, – материалов накопал. Но взгляды свои, почему три религии стали мировыми, не вздумай излагать. Никто их не разделяет. Не говоря уже о руководстве».
ЕЛЕНА. Алёшенька, может они правы: защитишься – выступишь на международной конференции. Кто-нибудь обязательно заинтересуется.
ВИКТОР (Алексею). О! Слышишь? – жена-то дело говорит. Но! Прямо скажу: диссертация – полдела. Вот семью обеспечивать – твоя постоянная обязанность!..
ЕЛЕНА. Мы не голодаем…
ВИКТОР. … Друзья твои говорят: «материалов накопал», значит, можешь! Заработать на них, то есть. Но ты же не «за», не «под»! Ну, допустим, на одних материалах трудно. Предположим. Хоть я там, в «Центрах ваших по изучению», слава Богу, не работал. Ну, пускай, верю, хотя, честно говоря, с трудом. Потому как «стучите и откроют». Я правильно цитирую? То-то. Я тоже кое-что. Так что за-работать, ты допустим, не спец. Тогда под-работай! А ты в кусты опять-таки. Ну, скажи, что после своей так называемой работы делаешь? А? Не слышу?
АЛЕКСЕЙ. Работаю.
ВИКТОР. Серьёзно? Наконец-то! Выпьем!
Наливает себе и Алексею и выпивает в одиночестве. Внимательно оглядывает Елену.
На последнем слове Григорий Фёдорович вздрагивает и открывает глаза.
ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Спугнули. А как закручено-то было. Будто я на своём участке помидорчики посадил. Как обыкновенно. А они по загадочной причине плодов не дали. Ни одного! При замечательной погоде и инструктивном с моей стороны уходе! Я соответствующий запрос шлю в инстанции по рассаде. И получаю ответ. Распечатываю – и… Жаль. Что жаль, то жаль. Что бы они могли ответить? Как оправдаться?
ВИКТОР. Значит, работаешь. И сколько?
АЛЕКСЕЙ. До двенадцати обычно.
ВИКТОР. Бр-р-р… Не понял: до чего «двенадцати»? Ежели тысяч, то извини, не верю. Ежели рублей, то прости: так не бывает. Или ты годовой исчисляешь, как Западе?
АЛЕКСЕЙ. До двенадцати ночи, Витя.
Аля смеётся. Вскоре она отходит к Эдику и что-то шепчет ему.
ВИКТОР. Я всей душой, а ты решил посмеяться? (Опустошает рюмку.)
АЛЕКСЕЙ. И не думал, Витя. Для себя пока работаю.
ВИКТОР. Стало быть, издеваешься. Ну, так знай: ты позоришь всю нашу родню!!
АЛЕКСЕЙ. Чем же, Витя?
ВИКТОР. Чем?! Да живи, как тебе взбредётся! Только у себя, в своих стенах! Но ты же по улице ходишь! Твоего Виталика в школе дразнят! Или тебе всё равно? Нет, тебе лично – пускай! Ты, может быть, оригинал. Но на жену, на жену свою погляди! Ей выйти не в чем! Я уж не говорю в гости, пусть. Но она же зимой в пальто ходит!
ЕЛЕНА. Алёша…
ВИКТОР (успел опорожнить ещё одну рюмку). Ну, понял, наконец? Всё понял? Совсем или наполовину? Вижу по глазам, наполовину. То есть, процентов на десять, не больше. Я, по-твоему, кто?.. Или как там их… На шмотках то есть помешался? Плевал я на тряпки! Только для примера взял. Чтобы разъяснить. Жизнь, Алёшка, устроена просто. На работе – работай. В кино – гляди на экран. Ребёнка – воспитывай. В гостях – веселись. За рулём – не зевай. В постели – как хочешь: хочешь спи, а хочешь – не спи. Тут – дело твоё!
