– А где лошади? – спросила я шепотом у Фаруха.
– Он на них уезжает. Одна – для себя, и одна – для поклажи.
Я вдруг подумала, что, по большому счету, этот «приют разбойника» пришел в запустение: шесть прекрасных, крытых решетками ям для рабов, а использовалась при мне только одна – для Фаруха; огромная конюшня, а стоит пустой!
Фарух показал мне, где лежит бревно для подпирания двери, и я пришла к выводу, что это то, что надо.
– Сиди здесь! – приказала я Фаруху. – Дернешься – пристрелю!
Он вжал голову в плечи, и сразу стало понятно: этот «человек разумный» – битый, и хорошо битый! Я уже пожалела, что вытащила его.
Когда я прошла на женскую половину, старуха уже поднялась и, стоя в дверях, внимательно осматривала двор.
– Поднимай девчонок и всех сюда! – приказала я, указав рукой прямо перед собой, и передернула затвор.
Женщина оцепенела. Русского языка она не знала, но металлический звук затвора подействовал лучше любого переводчика. Она сразу поняла, что попала в беду.
– Быстро! – с угрозой повторила я.
Из-за циновки выглянула самая младшая, но бабка запихнула ее рукой обратно.
– Не дури! – с угрозой предупредила я.
Мы стояли напротив друг друга, глаза в глаза. Бабка не сдавалась.
Сзади нее в комнате раздалось шевеление, и вскоре во двор выглянула еще одна девушка. Старуха попыталась запихнуть обратно и ее, но я подошла и сорвала циновку.
– Выходи! – крикнула я и еще раз передернула затвор.
Патрон выскочил из автомата впустую, но я знала, что психологическое воздействие от этого не уменьшилось, а стрелять я все равно не собиралась.
Услышав знакомый звук, девчонки одна за другой выскочили во двор, сбились в кучу и заскулили.
– Спокойно! Вперед! – Я указала стволом на дверь, и старуха, первой сообразив, что произошла очередная таджикская революция, засеменила туда, куда указывал некогда порабощенный, а теперь победивший «класс».
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
