– Это что?
– Это рок-баллада! – выкрикнул радостно Макс Красносельский и описал гитарным грифом восьмерку.
– Вы бы еще рэп прочли, – бесцветным голосом сказал директор. – Вместо Шуберта.
– Иван Арнольдович, – сказала Нона Петросовна.
– Нона Петросовна, – сказал Иван Арнольдович. – Ко мне загляните, когда времечко найдется.
И он ушел, и Нона Петросовна велела всем быстренько повторять «Гаудеамус», а сама учеканила своими каблуками по коридору. И Красносельский, выждав, пока затихнет каблучный шаг, выскочил за дверь и куда-то ускакал, и вернулся минут через десять в студию, где, конечно, никто «Гаудеамус» не повторял. «Ну что-что, – бросил Макс, усаживаясь на стол Ноны Петросовны. – Орал, почему мы уродуем классику. И почему мы поем по-немецки. И чтобы он больше этого не слышал. Блин, учили этот чертов текст, учили!». И Шуре стало немножко жалко Макса: он сам мечтал солировать в «Мельнике», как Хайруллин, и запоминал наизусть диковинные немецкие слова, и слушал в интернете такие специальные ролики, чтобы отшлифовать произношение, но поломавшийся голос у Макса все никак окончательно не установится, все скачет от сиплых верхов к неизведанным низам, а Хайруллин уже поет как взрослый.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
