Та, которой не было - страница 10

– Да, у меня чувство, что часть ее все же сумела проникнуть внутрь.

– А если бы мы ее сейчас представили как отдельную от вас личность или сущность, то на что бы она была похоже?

– На женскую фигуру в темно-сером, как будто бы во время траура. Она не плотная, но вроде бы как состоит из густого тумана, внутри которого застряли иголки, мелкие гвоздики, кнопки, лезвия и другие колючие предметы.

– Скажите, пожалуйста, Кэрри, если представить ее рядом, то где бы она находилась по отношению к вам?

– Стояла бы за правым плечом. Она выше меня, у нее длинные худые руки и ноги, и она как будто все время норовит порезать мне язык лезвием.

– Какие чувства вы испытываете по отношению к ней?

– Мне больно от ее присутствия, а с другой стороны, это похоже на то, когда температура подскакивает до опасно высокой отметки. Думать совершенно невозможно, голова тяжелая, но пустая, и это так приятно расслабляет. Сознание плывет как после солнечного удара. Ничего не хочется, и ничто не волнует. Финишная прямая, когда уже совершенно бесполезно волноваться о результатах и достижениях, реальность можно только принять такой, какая она получилась, а бороться бесполезно.

– Звучит так, как будто человек принимает и смиряется со своим поражением. Почему эта фигура все время норовит порезать вам лезвием язык?

– Она как будто хочет таким образом сказать «не высовывайся и тебе не будет больно».

– А как бы вы хотели ей ответить на эту фразу?

– Пусть будет больно, ранка заживет и боль пройдет, но зато я буду собой, а не останусь невидимым никем.

– Вы уже говорили так с той фигурой?

– Нет.

– Почему? – задаю я вопрос.

– Мне как-то не приходило в голову то, что с ней можно разговаривать. – отвечает она, – до того, как вы спросили о ее образе, доктор Роуз, я даже никогда не видела его.

– Как вы чувствуете себя сейчас, Кэрри, после, скажем так, такого официального знакомства с той фигурой?

– Я чувствую, как будто стала сильнее и цельнее, как будто плотность моего собственного Я увеличилась, а ее стала еще туманнее и тоньше, если вы понимаете, о чем я.

– Понимаю и представляю. Значит ли это, что и количество колюще-режущих предметов внутри нее стало меньше?

– Да, стало как их количество, так и их размеры уменьшились.

– А скажите, пожалуйста, Кэрри, как вам кажется, чего этой фигуре не хватает, почему она одета так, как будто во время траура, и почему внутри нее столько колючих предметов? Что можно сделать, чтобы ей стало лучше?

– Я думаю, что ей очень печально, у нее кто-то умер, кого она так и не может отпустить. Ей грустно и тоскливо, одиноко. Ей страшно, что ее отвергнут, и поэтому она прячется у меня за спиной с правой стороны. Ей кажется очень легким причинять боль мне и командовать мной, но всех остальных она очень боится. А еще она боится оставаться одна, поэтому никогда от меня не отходит.

– Вы хотели бы что-нибудь для нее сделать, чтобы ей помочь? И если да, то что могли бы для этого сделать?

– Не знаю, наверное, подарить ей ромашку, и вообще каждый день дарить ей цветы. Они ее радуют и отвлекают от тоскливых мыслей.

– А как она реагирует на то, что вы больше ее не боитесь, не подчиняетесь, и вас теперь не пугает то, что она может причинить вам боль или вред?

– Мне кажется, ее это мало заботит, пока она может получать от меня цветы и внимание.

– Я правильно понимаю, что ей хотелось бы получать от вас цветы и внимание каждый день? И тогда она перестанет пугать вас фразой «не высовывайся, а то получишь»?