– Ну что? – спросил Володька, глядя на меня с надеждой. – Теперь домой?
– Нет, Вовик, – сказала я. – Мы с тобой тоже поедем на кладбище. Мне непременно нужно найти возможность поговорить с родственниками Верейского, иначе мы зря сюда приходили.
По дороге мне вспомнилось чье-то давным-давно услышанное изречение, что дорога на кладбище обязательно должна быть очень тряской, чтобы родственники умерших, подскакивая на выбоинах и ухабах, лучше запомнили день похорон. Чушь какая-то, но, ей-богу, кто-то мне так говорил. Хотя мы ехали на большом городском автобусе, вроде бы достаточно мягком и удобном, дорога и впрямь была такая разбитая, что мне стало попросту дурно от чрезвычайно мучительной тряски. Или, не знаю, может быть, это тряслось все внутри меня?
В автобусе я попыталась снова пристать с расспросами к одному из работников санэпидстанции. Рядом с нами одиноко и безучастно сидел средних лет мужчина, с черной аккуратно подстриженной бородкой, окаймляющей его лицо и придающей ему очень интеллигентный вид.
– Скажите, а его везут хоронить на городское кладбище, да? – не сумев придумать ничего лучшего, спросила я.
– Да, конечно, – кивнул мужчина. – А куда ж еще?
– Ну, может быть, куда-нибудь в деревню, – предположил Володька, снова бесцеремонно вмешиваясь в мой разговор. – Разве у него родственников в деревне нет? – В этот момент я изо всех сил наступила мужу на ногу, тем самым прося его заткнуться.
– Нет, насколько я знаю, – отвечал бородатый мужчина задумчиво. – Наш Дмитрий Сергеевич был исключительно городским человеком.
– А правду говорят, что Верейского убили? – спросила я.
– Конечно, – спокойно подтвердил бородач. – Отравили в ресторане, который он пришел инспектировать. – Господи, какой ужас! – вздохнула я. – Да за что ж его так? Неужели только потому, что нашел у них какие-нибудь нарушения?
– Ну а почему нет? – возразил мужчина. – Или, по-вашему, это недостаточный повод?
– Ну, не знаю, – отвечала я задумчиво. – По-моему, убивают из-за денег, из-за любви, наконец…
Мужчина посмотрел на меня пристально, с иронической улыбкой.
– И вследствие производственной необходимости, – добавил он. – Не смогли подмазать, деньги отказался принять и помалкивать – ну что ж, вот и пустили его в расход! Наш Дмитрий Сергеевич, надо сказать, был очень принципиальным, вот и поплатился в конце концов.
– А что, не все на санэпидстанции такие принципиальные, как он?
– Нет, конечно! – бородатый мужчина саркастически усмехнулся. – Иначе как вы объясните, что время от времени всяческие ЧП, вроде массового отравления случаются?
– Массовые отравления? – переспросила я заинтересованно. – И часто они случаются?
– Ну, последнее было пару месяцев назад. Городская станция, кстати сказать, этим делом занималась, есть там такой тип, Константин Георгиевич Маслин, заведующий пищевым отделом, непосредственный начальник нашего Дмитрия Сергеевича. Вот он всем расследованием и руководил.
– Да? И что они нашли?
– А ничего! – бородатый мужчина снова саркастически усмехнулся. – Замяли дело, да и все. Кстати, если не секрет, вы почему всем этим интересуетесь?
– Да так, – отвечала я со вздохом, – из чистого любопытства.
Наш автобус тем временем уж въезжал в ворота городского кладбища, но я едва замечала происходящее вокруг, переваривая полученную информацию.
Городское кладбище всегда шокировало меня своими исполинскими размерами. Обозревая его, мне постоянно становилось страшно. Неужели столько народу поумирало в нашем городе за какие-нибудь последние пятьдесят лет после того, как его открыли? Можно часами бродить в лабиринте кладбищенских улиц в поисках могилы близкого человека – не зная точного номера участка, но отыскать ее практически невозможно.
