Частный дом жертвы располагался на другом конце населенного пункта, ближе к полноводной и судоходной реке. Цельнометаллическая «ГАЗель», с надписью «милиция г. Боровск деж. часть», стоявшая у невысокого деревянного забора, подтвердила правильность конечной точки маршрута. Опер Главка вышел, поёжился от начавшегося моросящего, холодного дождя и пройдя через калитку, подошел к дому. Обычное деревянное строение, с треугольной крышей, слегка покосилось влево, демонстрируя свой преклонный возраст. Пара окон, выходящих на улицу, имели наличники, давно не видевшие свежей краски. Визуально, стекла повреждений не имели.
Милиционер поднялся по крыльцу и потянулся к дверной ручке. В этот момент дверь отворилась и на пороге появился мужчина в форменном обмундировании в звании капитана. Он внимательно посмотрел на прибывшего и потребовал его представиться и указать цель визита. Варяг достал и показал служебное удостоверение, дав возможность сличить фото и прочитать регалии. Капитан, представившись по должности участковым, в свою очередь подтвердил, что в этом доме совершено преступление и предложил войти, отворив дверь. Опер вошел.
Пахнуло сыростью и старостью. Помещение оказалось сенями, темными, с деревянными полами, какой-то старой обувью и одеждой на крючках. Ниже-располагалась полка с какими-то пустыми и полными стеклянными банками: помидоры, огурцы, какая-то субстанция желтого цвета, топленое масло что-ли? В глубь, прибывший, не проходил, сразу увидев слева дверь. Внутренняя часть начиналась с высокого порожка, за которым, на животе, лежал человек. Лужа крови, растекшаяся и уже впитавшаяся в деревянные половицы, местами засохла. Электрическая лампочка позволяла сориентироваться и не наступить в кровавую речку.
По одежде, некоторым предметам в руках и поведению, Опер Главка определил следователя прокуратуры, писавшего протокол, эксперта-криминалиста, с фотоаппаратом в руках и местного оперативника с папкой под мышкой, пристально смотревшего на вошедшего. Еще несколько мужчин в штатском, подходили под описание понятых или родственников. Варяг поздоровался, повторно назвав свою должность и фамилию, после чего кивком головы предложил коллеге из уголовного розыска выйти «до ветру». На улице «поручкались1» и закурили. Они были не знакомы.
– Что тут у вас? – спросил он.
– Труп. Криминал. Пенсионер, – сдержанно ответил местный.
– А Рязанов где? – снова спросил гость, упомянув фамилию оперативника, отвечающего за линию раскрытия убийств в этом городе.
– В отпуске. Меня отправили. Одинцов моя фамилия. Федор.
– А начальник розыска, Кислов?
– Был. Посмотрел и уехал.
– А ты с какого отделения?
– Розыскник2 я.
– А чего это тебя на «мокруху3» отправили?
– Дежурю на сутках.
– Ясно. Расскажи в двух словах, что тут?!
– Сегодня утром позвонил мужчина и сообщил, что пришел проведать своего отца и нашел его мертвым. Мы выехали. Зашли. Труп еще не трогали. Ждем медика, но визуально видны отверстия на спине. Видимо-ножевые. Со слов сообщившего, мужчина жил один. Не работал. Получал пенсию, как ветеран войны. Её хватало. Иногда сын помогал. Последний раз он видел отца живым – неделю назад. Из вещей, со слов сына, пропали только медали. Несколько штук. Боевые. С войны. И орден «Красной Звезды». Награды лежали в вазочке в серванте. Может еще какие-то вещи пропали. Сын не знает. Будет смотреть. В доме-бардак. Разбросано много. Это сделал не отец. При жизни-держал порядок. Возможно, какие-то продукты отсутствуют. На кухне-так же все из шкафов вывернуто. Крупы рассыпаны, пустой холодильник.
