– Почти так. – поднимаюсь на ноги и перевожу его кисть чуть ближе к дулу. – Так будет отдача меньше и точность больше.
Он улыбается, а потом несколько раз пробует взять его правильно с первого раза. Я иногда поправляю.
– Спасибо! – благодарит, отбросив игрушку и обняв меня за шею.
Растеряно приобнимаю мальца, ощущая, как под тёплым напором трещит грудная клетка. Вжимаю нос ему в шею, крепко зажмурившись. Инстинкты кричат – мой. Разум всё ещё сохраняет какой-никакой трезвый рассудок, подкидывая вполне логичную идею: просто он сын любимой девушки. Инстинкты тут же соглашаются. Дело в том, что я любил её настолько сильно, что желание, чтобы он оказался моим сыном, преобладает над всем остальным. Подмена и перенос сознания. Дианка что-то такое втирала, пока училась.
Если человек не справляется с потерей, то переносит свои чувства на другого, тем самым заменяя утерянный объект. Я просто идиот.
– Посидишь пока сам, я быстро на балкон схожу? – спрашиваю у малого, выпрямляясь.
– А можно без тебя кино смотреть? – выталкивает, косясь на экран.
Первый порыв – разрешить. Но не мне воспитывать их ребёнка, нарушая правила, установленные его родителями. Отрицательно кручу головой, ставя на паузу и забирая на всякий случай пульт.
– Потренируйся пока с автоматом, окей?
– Окей. – мгновенно соглашается, подхватывая с пола игрушку и тут же начиная поднимать его, целясь в плюшевого медведя.
Ещё по пути на балкон достаю сигарету и вставляю в рот, крутя в руках пачку. Опираюсь предплечьями на широкий бортик, закрывая глаза. Затягиваюсь глубоко и крепко.
Пора валить отсюда. Из этого дома, из этой семьи, от этой девушки. Так далеко, как только возможно. У меня едет крыша. Сначала я захотел Кристину, потом и ребёнка. Кажется, пора возобновить походы к психологу, пока не двинулся башкой окончательно. То, что я делаю и о чём думаю – ненормально и даже опасно. Как бы со мной не поступил Паха, я не имею права влезать и разрушать его семью. Изначально не стоило приезжать сюда. Понимал же уже, что меня несёт не туда. С какой целью продолжаю себя гробить – неизвестно.
Выдыхаю сизый дым густым облаком. Вижу в нём кадры из прошлого. Их так много, что они сливаются в один сплошной низкорейтинговый ужастик. Тогда пережил и сейчас смогу.
Докуриваю сигарету в четыре тяги и возвращаюсь в детскую. Заглядываю, убеждаясь, что мелкий на месте, живой и здоровый. Делаю себе эспрессо, решая вытравить им последние пары вчерашнего алкоголя. Только забираю дымящуюся чашку, как на кухню заваливается Макей. Не добравшись до воды, застывает, глядя на меня во все глаза.
– Ты ещё здесь? – выбивает растеряно, часто моргая, и только после этого заливает в горло воду прямо из фильтра.
Делаю глоток кофе и усмехаюсь.
– Заделался нянькой твоему сыну.
Он давится, заливая водой футболку и штаны. Я выжидательно прищуриваюсь, гоня опасные мысли прочь поганой метлой. Видон у Пахи тот ещё. Нос распухший, от него в обе стороны синие жирные полосы синяков, и всё это дополняет помятая после пьянки рожа. Хмыкаю, делая новый глоток.
– Слушай, Андрюх, по поводу того, что я тебе вчера наговорил. – не перебиваю, полностью обращаясь в слух и готовясь услышать то, что так глупо забыл. – Я не помню, что именно нёс. Если что не так, прости. Нажрался так, что вообще мозги отрубило.
– А чего именно наговорил? – спрашиваю вкрадчиво, типа безразлично пожав плечом.
