Также расчертил один «каравай» хлеба на десять равных долей и отрезал половину дольки. Медленно сжевал сало с хлебом, сопротивляясь желанию проглотить всю выделенную порцию сразу. Подумал:
– На 3 часа, надеюсь, хватит.
Вспоминая «бег», подумал, что весь этот груз при таком положении, ему далеко не увезти. От части его надо временно освобождаться. Но это, когда силы полностью иссякнут.
В 2-40, снова потеряв час времени, напружинившись, сдвинул сани и пошёл «мотать» километры.
– Как-нибудь довезу, – успокоил он себя.
Вскоре сани снова потяжелели, температура под полушубком повысилась, хотя градусник-брелок, привязанный к рюкзаку, показывал все те же 7 градусов мороза. Пот каплями стекал с лица, едва не образуя сосульки.
– Хорошо еще, что не идет снег, а то было бы совсем плохо… Пока его глубина в валенках не очень чувствуется, – нашел Никита первое приятное обстоятельство в новых условиях…
Стрелка на часах показывала 4-30. Прошло сто десять минут после предыдущей сушки, но силы покидали Никиту. Дальше он не мог двигаться. Одежда давно стало мокрой, но Никита на это уже не обращал внимания.
В это время он находился от усадьбы приблизительно в 6 километрах.
Остановился. Сбросил верёвку… Скорее костёр…
В таких условиях опыт приобретается быстро. Это был всего третий костёр, а Никите казалось, что он всю жизнь занимается только тем, что разводит в тайге костры.
Набрал валежника, наломал и нарубил крупных веток. Достал из сумки остаток газетной восьмушки, из четвёртой спички, которые он уже израсходовал с начала перехода, «добыл» огонь. Переоделся. Повесил мокрую одежду на колья и задумался о бытовых проблемах:
– Здесь будет ночевка. Времени достаточно: можно заняться ужином. Об одноразовом питании мечтать не следует, подтвердил он своё недавнее решение. Надо осваивать хотя бы двухразовое. Чтобы обсудить с собой вопрос питания, не требовалось раскладывать продукты: все было в памяти. Оставалось произвести более точный количественный учёт и определить на сколько и при каких порциях хватит имеющихся «запасов». В усадьбе он взял из продуктов то, что бросилось в глаза и столько, сколько можно было увезти выше «дозволенного» веса. Теперь всё надо было распределить на максимальное время.
– Что у меня есть, чтобы продержаться хотя бы до того, пока найду место зимовки? … Килограмм гречки, «много» тушёнки, – Никита сделал ироническое ударение на слове «много», – топлёное масло в стеклянной банке… Масло без хлеба или каши есть трудновато, хотя, если «сопроводителя» не будет, пойдёт и «голое» масло. Тушёнка тоже хороша с хлебом и кашей. Значит упор на них, пока есть хлеб и крупа… Надо выяснить насколько хватит гречки. И сколько можно съедать её за один раз.
Это был очень важный вопрос. И из своего предыдущего опыта, – ему приходилось часто самому варить кашу, – Никита мог ориентировочно его решить.
– Из одного килограмма гречки может получиться два – три килограмма каши, в зависимости от количества воды. По двести грамм за раз, получится около пятнадцати порций. Достал пакет с гречкой и быстро пересчитал столовой ложкой её количество. Оказалось – пятьдесят шесть полных ложек. Если на порцию брать четыре ложки, то хватит на четырнадцать приёмов, а если по пять, то на одиннадцать.
– Буду считать нормой четыре и три десятых ложки, тогда получится ровно тринадцать порций. – За это время найду постоянное место и попытаюсь организовать «подножный» корм. Два килограммовых каравая хлеба, если отводить на порцию пятьдесят, реже сто грамм, хватит на двадцать – тридцать порций. … Восемь яиц можно сжарить или сварить за три раза, когда надо быстро приготовить горячую еду. … Ну и второе «блюдо». Ни чай, ни кофе, ни, тем более, какао пока использовать не буду – эти деликатесы надо расходовать очень экономно, в «стационарных» условиях. Чаем будет чистая снеговая вода: пока я пью её без особого отвращения.
