«Пятьсот тысяч за то, что потоптался на морозе! Самая выгодная сделка в жизни!»
Люди вокруг казались глупыми и недалекими обывателями. Членами серого стада, неспособными поймать удачу за хвост.
«Учитесь…»
– Вы и есть fOff?
Хомяков вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял длинноволосый мужик лет тридцати пяти, одетый в не по возрасту яркую куртку и вязаную шапку. На плече легкомысленный рюкзак. В глазах – настороженность.
– Вы fOff?
– Сержант?
– Да.
Валерий Леонидович шмыгнул носом и протянул руку:
– Рад познакомиться.
– Взаимно.
– Скажу откровенно: вы едва ли не единственный человек на форуме, с которым интересно спорить.
– Спасибо, – смущенно улыбнулся Орешкин.
– Как вас зовут на самом деле?
– Дима.
– Так вот, Дима, вы только не пугайтесь. С вами хочет поговорить один мой знакомый.
Рот Сержанта перекосился, он попытался сделать шаг назад, но поздно. Слишком поздно. Незаметно подошедший Исмаил крепко стиснул его плечо.
– Он здесь! Он на площади!
– Шеф, здесь люди Казибекова, – шепнул телохранитель.
– Где?! – развернулся Батоев.
– Вот твой Орешкин, – улыбнулась Зарема. – И перстень с ним. Я чувствую!
Шагах в тридцати от них, у неработающего фонтана, стояли трое мужчин. Упитанный лысеющий господин. Длинноволосый недотепа в яркой куртке. И черноволосый крепыш в черном пальто.
– Исмаил!
– А ты была права, Зарема, – прошептал Мустафа.
– Я всегда права, – улыбнулась девушка.
И резко ударила Батоева коленом в промежность.
– Ох!
Мустафа согнулся от боли и выпустил руку Заремы. Девушка сразу же отскочила в сторону.
– Стой!
– Батоев! – пронзительно закричала Зарема. – Мустафа Батоев!
Исмаил среагировал мгновенно: развернулся на крик, в руке появился – или показалось? – пистолет. Упитанный присел на корточки.
Телохранители заслонили Мустафу.
– Взять ее! Взять! Русского взять! Перстень взять! – хрипел из-за их спин Батоев.
Но телохранители видели то, чего не заметил шеф. С лавочек поблизости поднимались черноволосые мужчины. Солдаты Казибекова. Четверо. У одного кисть руки тонет в сложенной пополам газете. У второго – в сумке. Двое последних прячут руки под пальто. Правда, от Тверской подтянулись люди Мустафы. Еще трое.
Но не стрелять же, черт возьми, в самом центре города?!
И в какой-то момент все замерли.
И прохожие наконец-то увидели, что происходит нечто странное. Стали расступаться, боязливо отодвигаясь к деревьям.
И насторожились милиционеры, до сих пор мирно болтавшие на перекрестке.
И никто не знал, что делать.
Никто, кроме Заремы.
Хватка у Исмаила оказалась железной. Даже когда раздался женский вопль – Орешкин не расслышал слов, показалось, прозвучало какое-то имя – и Исмаил обернулся, он все равно не выпустил Димкино плечо. Даже чуть сильнее сдавил, то ли показывая, что бежать бессмысленно, то ли машинально, увидев стоящих метрах в тридцати людей – толстого коротышку и окружавших его телохранителей. Судя по всему, их появление не обрадовало Исмаила, и Орешкин затосковал. Вонючка fOff на полусогнутых ногах направился к деревьям. На него никто не обращал внимания. Кому интересен предатель? Он свою роль сыграл. А Димка оставался вместе с Исмаилом в центре площади. И ждал, что вот-вот начнут стрелять. И проклинал вечеринку, на которой поругался с генеральным, ибо, не будь ее, сидел бы сейчас в теплом офисе да флиртовал бы с Ниной…
– Перстень давай, – прошипел Исмаил.
– Дома оставил.
Орешкин никогда бы не подумал, что его руку можно сжать еще сильнее. Оказалось – можно. Исмаил оказался настоящим терминатором.
