– Сиятельный дон, при всём моём уважении к вам, я не вижу, как мы могли бы заставить Высший совет согласиться с вами. Это стадо баранов. Трусливых и тупых, но очень и очень упрямых.
Другой голос, мягкий и вкрадчивый, возразил:
– Они вовсе не тупы. Следует быть более терпимым к этим заслуженным и мудрым людям. Не всем же быть столь решительными и прозорливыми, как вы, дорогой граф.
– Но что же вы намерены делать?
– Я могу согласиться с вами в том, что война – дело слишком серьёзное, чтобы ставить вопрос о ней на голосование. Тем более что скорее всего нас не поддержат. Именно поэтому…
Веронике надоело стоять под дверью. Она постучала и вошла, не дожидаясь ответа.
В комнате сидели двое мужчин, один высокий, мощного телосложения, в нарядном камзоле, другой весь в сером, с кротким выражением лица и острыми глазами. При появлении Вероники они тут же оборвали разговор и молча смотрели на неё.
– Хозяйка велела принести вам вино.
Вероника поставила бутылку и кружки на стол. Мужчина в сером, которого его собеседник называл доном, не спускал с неё внимательного взгляда.
– Как тебя зовут, дитя моё?
– Вероника.
– Чудесное имя. И как давно ты служишь здесь?
– Я не служу, просто помогаю хозяевам.
Мужчина мягко улыбнулся.
– Ах, прости, прости. Я неловко выразился. Откуда ты?
Веронике надоели вопросы сладкого типа в мышином одеянии.
– Приехала из другого города. Извините, у меня ещё дела.
Вероника вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Мужчина в сером, а это был Дон Кон Рабиа, охранники которого гнались за Владиком, улыбнулся своему собеседнику:
– Вот решение нашей проблемы.
Его собеседник изумился:
– Эта девица?
– Именно, дорогой граф.
Вероника машинально чистила картошку для обеда, как велела ей Мария, но безотчётная тревога всё больше охватывала её. Кто этот тип, что выспрашивал её о том, откуда она да что она? Что ему надо? Но какой у него противный медовый голос, и ещё эта улыбочка. Ладно, леший с ним. Хорошо, что они ушли.
В дверь с улицы постучали. После паузы стук повторился. Из глубины дома послышался голос Марии.
– Вероника, кто—то стучит. Пойди, спроси, что нужно.
– Хорошо, Мария.
Вероника вытерла руки, подошла к двери. Тревожное предчувствие снова укололо сердце. Помедлив, она распахнула дверь. И свет померк в глазах. Кто-то набросил ей на голову плащ, сильные руки подхватили её и бросили внутрь кареты. Раздался стук копыт и удаляющийся крик Аниты:
– Вероника! Вероника!
* * *
С её головы сдёрнули плащ. Как ни была она испугана, Вероника не смогла сдержать отвращения – перед ней в кресле сидел тот самый тип в сером со сладким голосом, которого она видела в гостинице. Он повёл рукой в сторону другого кресла.
– Садись, дитя моё.
Вероника села – от пережитого у неё подкашивались ноги. Она огляделась – они находились в просторном кабинете, который был убран без особой роскоши. Но в каждом предмете – в картинах на стенах, в резном письменном столе, тяжёлых портьерах – чувствовался вкус и богатство хозяина.
Дон Кон Рабиа соединил кончики пальцев и принялся разглядывать Веронику. Та пыталась сдержаться и не сдержалась.
– Зачем вы это сделали? Что вам от меня нужно?
Мужчина улыбнулся.
– Прекрасно. Просто прекрасно.
– Что прекрасного? Голову какой-то тряпкой замотали, приволокли сюда! Это называется похищение! Вы знаете, что за это бывает?
Мужчина в сером в восхищении поднял руки:
– Превосходно.
