Зрелище, открывшееся виконту после того, как он заглянул в окно дома, было настолько странным, что не могло бы привидеться даже во сне.
Комнату освещала лампа, подвешенная к потолку, и ее довольно яркий свет падал на стены, обтянутые черной тканью.
Посредине комнаты, напоминавшей помещение для траурных церемоний, стоял на коленях мужчина. Казалось, что он молится.
Перед мужчиной находился какой-то предмет. Поначалу Сервону не удалось его разглядеть. Потом ему показалось, что там стоит, прислонившись к стене, еще один человек.
Но приглядевшись, он понял, что это был вовсе не человек. Это были рыцарские доспехи.
Купол шлема имел странную форму и блестел в свете лампы. Латы и набедренники оставались в тени, и их было плохо видно. Однако это действительно были боевые средневековые доспехи, и именно перед ними распростерся господин Луазо.
Виконт был так поражен, что впал в оцепенение.
Что за религиозный культ исповедовал в современном Париже этот странный персонаж?
Не поклонялся ли он, подобно африканским неграм, какому-то идолу?
Гадать не имело смысла. Объяснить увиденное Сервон не мог.
Он был сбит с толку и оглушен.
Напрашивалось лишь одно объяснение: Луазо сошел с ума. Но кому придет в голову заподозрить у образцового работника клуба психическое заболевание?
Все это было крайне странно.
Виконт долго не мог оторвать глаз от безумного обожателя рыцарских доспехов. Но внезапно возникло новое обстоятельство, и ему пришлось отвлечься от созерцания удивительного зрелища.
Несмотря на то, что дерево, на котором он сидел, тряслось и громко скрипело под ударами ветра, Сервон все же различил характерный звук, который долетел со стороны улицы, идущей вдоль сада. Это скрипнули ржавые петли открывшейся в стене двери.
Похоже, что появились новые действующие лица. Вскоре все прояснилось.
Двое мужчин медленно, ровным шагом двигались по идущей вверх тропинке.
Сервон, уверенный в том, что его не видно с земли, наклонился, чтобы лучше рассмотреть, что происходит внизу. Но было так темно, что ему удалось различить лишь две темные бесформенные тени, приближавшиеся к дому.
Он был так взволнован, что даже задержал дыхание, словно незнакомцы могли его услышать.
Внезапно появившиеся люди прошли мимо, совсем близко от дерева, затем их скрыла отбрасываемая башней тень, и виконт потерял их из виду. Но тут он услышал три сухих звучных удара в дверь первого этажа.
Реакция на стук была незамедлительной.
Оконные ставни на третьем этаже мгновенно закрылись, и погас свет.
– Кто там? – послышался изнутри дома едва различимый голос.
Один из мужчин ответил, и Сервону показалось, что было произнесено какое-то имя с английским окончанием: то ли Паркер, то ли Палмер.
Названное имя ничего не говорило виконту, но ему показалось, что этот голос он уже где-то слышал.
Впрочем, долго гадать не пришлось.
Отворилась дверь. На пороге дома появился человек. В руке он держал лампу, которая осветила лицо незнакомца, и оказалось, что это лицо… господина де Панкорво.
Значит, виконт не ошибся. Лакей и благородный иностранец действительно были знакомы.
Все, о чем он догадывался, полностью подтвердилось, и виконт, обрадованный собственной проницательностью, ощутил прилив гордости.
Должно быть, подобные чувства испытал Христофор Колумб, когда заметил на горизонте американский берег.
Прибывшие мужчины вошли в дом и закрыли за собой дверь.
