А там пышно зацветала черемуха, и пел, заливаясь на все лады, звонкий соловей. Но даже и это не радовало бедную девушку.
Но тут она вспомнила про Сашу и поняла, как сильно он теперь за нее волнуется. Сразу отставила чашку на стол и бросилась на выход.
Но Ильина остановила ее своим вопросом:
– Ты куда?
– Надо позвонить.
– Телефон и ключи у тебя под подушкой.
Тася замерла у входа, вспоминая, как они там оказались.
– Там все было открыто, – стала рассказывать ей женщина. – Хорошо Ваня пришел вечером, все закрыл и принес твой сотовый и ключи. А то могли бы и машину угнать, и все украсть.
– Спасибо, – поблагодарила ее Тая и пошла на веранду.
Она подошла к дивану, достала из-под подушки свой айфон, ключи, тут же присела и включила мобильник. А сама мгновенно позвонила Саше и замерла, ожидая новую порцию его упреков.
Он сразу снял трубку и взволнованно спросил:
– Тая, ты?
– Я.
Мужчина молчал.
– Саш, прости меня, – виновато заговорила она.
– Ты где? Ты вообще… хоть немножечко меня любишь? – спросил Борзунов убитым голосом.
– Я тебя очень люблю… Ты один теперь у меня и остался…
Уловив в ее голосе тревогу и скорбь, он поспешил спросил:
– Девочка моя, что-то случилось?
– Я уехала к тетке в деревню, а она… умерла… – поведала Тася дрожащим голосом.
– Когда?!
– Пять дней назад…
Спрашивать, как она доехала, было уже незачем, жива, и Слава Богу.
– Я еду к тебе, – заявил он решительно.
Таисия попыталась возразить, но Борзунов резко ответил:
– Это даже не обсуждается! Все, жди, – и в трубке послышались гудки.
Потом он еще перезванивал, но уже с дороги, интересовался, как лучше проехать в Никулино.
Девушка вернулась на кухню, но тут у нее вновь зазвонил телефон. Теперь про нее вспомнила Лада, и с ней тоже надо было поговорить и объясниться. За ночь Саша всех поставил на уши, и подружки тоже за нее переживали и волновались. И как только она включила мобильник, в ее адрес посыпались куча вопросов и упреков:
– Таська, ты? Ты куда пропала?! Мы тут уже все морги обзвонили, тебя искали! Все больницы обзвонили! Милицию на уши подняли, а тебя нет нигде! А Саша чуть с ума не сошел! Если бы ты его видела, он как тигр в клетке метался! За что ты с ним так?
– Ладочка, простите меня все. Я поступила неправильно, каюсь, – стала оправдываться Новгородцева. – Я думала, доеду и позвоню. Если бы я вам сказала, что хочу уехать к тетке, вы меня ни за что не отпустили бы одну в таком состоянии.
Влада сразу напряглась, пытаясь понять, где сейчас ее любимая подружка, и вновь поинтересовалась:
– Куда ты уехала?!
– В Никулино, к тете Маше… Но она умерла… следом за мамой… Вот почему ее не было на похоронах. Она сильно заболела и не могла приехать. А ее телеграмма до меня не дошла.
– Да, мы и не знали, что твоя мама умерла! – вставила свое слово Нина Ильинична.
Тая перестала говорить, удивленно взглянув на соседку, и растерянно переспросила:
– Как… не знали? А… телеграмма?
– Не было никакой телеграммы! – заверила ее женщина. – А вы нашу получили?
– Нет, – мотнула она головой.
– Как нет? – возмущенно всплеснула руками Ильина. – А куда же они подевались?
Но видя надвигающиеся слезы на глазах девчонки, пригрозила:
– Ну, я им устрою – этому телеграфу! Я с ними сама разберусь! У людей горе, а они телеграммы теряют!
Таисия отключила сотовый, молча встала из-за стола и медленно пошла к выходу. Ступая босыми ногами по полу, она шла, покачиваясь из стороны в сторону, понуро склонив голову вперед. Но слезы сдержала, умом осознавая, что все это надо теперь как-то пережить и держать себя в руках.
