– И сколько так будет тянуться?
– Я напишу в опеку, чтобы меня признали опекуном, и все будет хорошо.
Инспектор долго смотрела ему в глаза и не удержалась сдалась:
– Хорошо, даю вам еще один шанс. Приеду через две недели, если все так и останется, то будем решать вопрос через суд. Тогда сразу лишим ее и родительских прав.
– Спасибо! – расплылся в довольной улыбке Тополь. – Вот знал, что есть люди и в опеке!
– Вот всем бы таких опекунов! – отвесила ему комплимент женщина. – Глядишь, и сирот в нашей стране не было бы вообще!
Они вышли обратно на улицу. Участковый и дамы с опеки сразу удалились. А Федор шагнул к Анне Филипповне, присел рядом с ней на лавку и радостно сообщил:
– Оставили!
– Что бы я без тебя делала… – сказала она, уткнувшись ему в плечо, и на радостях вновь залилась слезами.
– Все-все, – стал успокаивать он, – потом поговорим. Я на работу, а вечером заскочу.
– Спасибо тебе, – поблагодарила его Боброва. – Ты только себя береги.
Мужчина мельком взглянул на Тасю, но ничего не сказал, а только резко встал и быстрым размашистым шагом двинулся по тропинке, скрываясь за углом.
Вскоре загудел, заурчал где-то за домом КамАЗ, и машина спешно умчалась по селу.
Из сада показалась Александра. Озираясь и оглядываясь по сторонам, боясь, что инспектора могут еще вернуться и отнять у нее самое дорогое, она медленно двигалась к ним, держа на руках дочку.
Анна Филипповна посмотрела на нее и грозно попросила:
– Шурка, остепенись!
Та ничего не ответила, только прошмыгнула мимо нее, выглядывая за угол, поняла, что там никого нет, и поспешила к себе домой, унося на руках и Галю.
Тая извинилась и последовала за ней. Уже вскоре они вновь сидели за столом и молчали.
Боброва прижимала к себе девочку, раскачиваясь из стороны в сторону, и была рада, что сегодня дети опять с ней.
Галинка посидела так, а потом сползла с колен матери и стала крутиться у ее ног, подыскивая себе занятие поинтереснее.
– Я могу помочь тебе бросить пить, – предложила Таисия.
– Как?! Как ты мне поможешь? – закричала на нее Шура. – У меня с утра кишки огнем горят! И так… колбасит… сил нет…
– Поставим капельницу, и ты сама поймешь, что тебе лучше станет.
– Я знаю, мне уже делали так…
– Помогло?
– Да, – честно призналась женщина. – А что толку? Я же потом снова запиваю… и все заново…
– Я буду рядом, и все будет по-другому. Конечно, гарантии никто не дает, но все будет зависеть от тебя и твоего желания.
Та подумала, внимательно всматриваясь ей в глаза, а сама тяжко вздохнула, видимо, все еще раз взвешивая, и спросила:
– Вот зачем я тебе? Ты вон какая красивая, а я такая грязная!
– А я откормлю тебя, отмою и съем! – весело пошутила Новгородцева.
– Боюсь я, – призналась Шура, – сорвусь потом, а ты обидешься и не придешь больше.
– Не обижусь и приду снова, – успокаивала ее девушка. – И мне нужен номер вашей скорой помощи, где его взять?
– Я в больницу не поеду! – резко запротестовала Александра, замахав перед ее носом руками. – Что угодно, а туда не поеду!
– Я вызову их сюда. Они всё сделают здесь, – попыталась успокоить ее Тая.
Шура долго смотрела на нее, боясь, что ничего из того не выйдет, но потом все же согласилась. Она указала рукой на стену, где были записаны телефоны, и пояснила, что позвонить в город можно только от свекрови, потому что с сотового туда не дозвониться, так как надо знать код города.
Тася встала и уверенно шагнула вперед, желая помочь не только Шуре, но и ее детям. Она прошла к дому напротив и с ходу объяснила Анне Филипповне, что намерена сделать.
