К этому надо добавить, что в отличие от его городских домов, дачу у него не отнимали. Читая документы, можно сделать вывод, что он ею продолжал пользоваться и после Октябрьской революции. В начале 20-х годов он у тамошних волостных начальников он просил подтвердить факт его владения дачей. Сейчас уже не узнать, когда и почему они перестали туда ездить. Папа не помнил Рябово – видимо он с мамой туда уже не ездил. Тётя Катя рассказывала, что они с мамой ездили в Мельничный ручей. Что дом в войну сгорел. Ещё кто-то рассказывал, что, мол, до войны приходила какая-то бумага. Что, вроде, разыскивался владелец дачи. Но Хренников к тому времени уже умер, а бабушка наверное побоялась объявиться в качестве домовладелицы – времена были для всяких владельцев неблагоприятные. А после войны, съездив с младшей дочкой туда и выяснив что дома больше нет, и вовсе утратила интерес к судьбе этого бывшего владения, оставив себе только воспоминания о детстве и юности, проведённых на даче в Рябово и на память документы.
Но вернусь к семье Хренниковых. Помимо легенды о нашем предке – крещёном еврее, существует ещё одна, более популярная среди женщин семьи. Будто бы мать Анны Михайловны, жены Ивана Васильевича, была крепостной у некоего графа. Она была такой красавицей, что тот в неё влюбился и сделал своей гражданской женой. Фамилию графа за давностью лет и туманностью самой истории никто не знал. А вот историю рассказывали душещипательную. Граф покинул этот мир скоропостижно, оставив своей, ещё вполне молодой гражданской жене, трех девочек, но не оставив ей средств к существованию. Всё это могло быть на самом деле – вспомним отечественную классику – такие мезальянсы были нередким явлением. Очутившись на улице с тремя девочками, она каким-то образом оказалась в услужении у генерала. Тот оказался очень добрым человеком и всех их чуть ли не усыновил. Девочки получили воспитание и профессию. В частности, Анна Михайловна стала белошвейкой. Кстати Иван Васильевич, гуляя по городу, увидел её в этом качестве в окне мастерской. Влюбился, женился и так далее.
Но, скорее всего это красивые легенды. Мещанам всегда хотелось во дворянство.
О двух сестрах Анны Михайловны мне мало что известно. Точно знаю, что одну звали Вера, по мужу Горшечникова. А в одном из писем бабушки деду в 1924 году она упоминает какую-то тётю Любу. Эта тётя Люба могла быть второй сестрой Анны Михайловны.
У моей бабушки были и двоюродные братья. Один из них – Борис Хренников, сын брата Ивана Васильевича – Григория Васильевича Хренникова. Ещё один Борис, но уже Горшечников, тоже был двоюродным братом. Кстати, Борис Хренников работал до войны оператором комбинированных съемок на студии «Ленфильм». Я видел его фамилию в титрах нескольких довоенных и послевоенных фильмах. В «Воздушном извозчике», в «Дело № 306» (это уже в 50-х годах на студии «Мосфильм» в Москве).
Об этом рассказ ещё впереди, а мы вернёмся к Хренниковым.
Итак, они поженились. Поселились на 8 Рождественской улице в доме 8, в квартире 14, и жили до тех пор, пока в 1908 году Иван Васильевич не выкупил под застройку участок на Крестовском острове. Построили там два дома. Сдавали квартиры. Особо с жильцов не драли. В 1893 году у них родилась дочь Катюша – моя бабушка, всеми обожаемая в течение всей её долгой и нелегкой жизни. Боготворили её все – друзья, поклонники, дети, внуки, соседи по коммунальной квартире. Я не знал ни одного человека, который не относился бы к ней без обожания!
