— Лёня! — не выдерживаю. — У меня та же работа и учёба, но я почему-то об этом не забыла!
— Молодец какая… Возьми с полки крендель! — желчно бросает в ответ. Вот же ж гаденыш… — Ты, между прочим, пары чаще меня пропускаешь. Да и на работе, не забыла, кто последние смены делал за тебя твою работу, пока ты там занималась очередным самобичеванием?
И тут этот грёбаный ватман выскальзывает, а следом за ним пакет и сумка тоже летят на асфальт прямо перед общагой.
Чтоб они провалились!!!
Матерюсь, чуть ли не самыми последними словами, что присутствуют в моём лексиконе.
— Ты чего? — удивляется друг.
Смотрю на них сверху вниз так, словно они живые и я их сейчас изничтожу. Жестоко и с особым цинизмом, ага.
— Ничего… — буркаю в трубку. — Ты теперь меня полжизни этим попрекать будешь? — цежу сквозь зубы, при этом тщетно пытаясь удержать телефон в том же положении, вернуть лямку сумки обратно на плечо и поднять все свои причиндалы. Благо асфальт на удивление сухой. Снега так и не было. Зима называется.
— Я тебя не попрекаю, — спокойнее отзывается Лёнька. — Ну, забыл я. Да, сволочь. Да, козёл. Признаю. Готов принять любое наказание…
— Короче, — перебиваю, произнося это слово с максимальной чёткостью. — Ты щас дома?
— Да.
— Вот и сиди дома. И не вздумай никуда умотать! Я щас всю эту канцхрень занесу и приеду к тебе. Будем решать эту проблему вместе, иначе Стас мне опять весь мозг выпотрошит из-за того, что снова опоздали с этой чёртовой стенгазетой. — Мне, наконец, удаётся поднять своё барахло. — Чёрт, и кто меня за язык тянул, что я хорошо рисую?..
Лёнька смеётся. Понятно над чем. Любит он, когда я начинаю ворчать как старый дед, а меня это бесит. Чтоб его!
— Хорош ржать! — ору в трубку и резко оборачиваюсь на девяносто градусов, сама не знаю зачем. Осекаюсь.
— Ничего не могу с собой поделать… — продолжает угорать парень.
Чтоб меня молния поразила на месте, но, какого чёрта этот тип тут забыл?!
Стоит весь такой из себя невхерственный и высокомерный в чёрном пальто, прислонившись задницей к машине, и смотрит. В одной руке сигарета, другая убрана в карман брюк. Сейчас мне удаётся разглядеть марку авто. Это «Мерседес». Чёрный, вылизанный до блеска, и пиздец какой дорогой. Я, конечно, не эксперт, но в данном случае им и не надо быть. И так всё очевидно. Но самое главное… Меня напрягает его взгляд. Не «мерседеса»… Этого типа. Пристальный, тяжёлый, уверенный. Смотрит, как на пустое место.
Нет… это не Ренат.
Это друг его!
Тот светловолосый и чрезвычайно занятой, что приезжал вместе с ним, когда я Ритке головомойку устроила. Какого хрена он тут вообще забыл?! Здесь медом, что ли, намазано? И че он так пялится? Как будто у меня из головы икебаны растут…
— Алён?
— Ладно. Всё, отбой, — тут же нахожусь, и говорю Лёньке, который до сих пор висит на телефоне. — Скоро буду.
— Давай, жду, — бросает друг и отключается.
Кое-как запихиваю телефон в карман куртки и снова со всей своей угрюмостью оборачиваюсь к этому белобрысому. Смотрит. Блин, как рентген, точно насквозь. Значит, видел, как я тут с ватманом боролась. И ведь даже не подошёл, не помог.
Обходительные и весёлые?
Сразу вспоминаются Риткины слова. Кривая усмешка сама ползёт на лицо.
Ага, то-то я и смотрю…
Разворачиваюсь, мысленно посылаю всё на фиг, и спешно иду в общагу.
Стоит подойти к двери, сразу слышу наличие двух женских голосов. Видать кто-то в гости нагрянул. Дёргаю за ручку, вхожу. Вижу собеседницу моей подруги, которая оборачивается, чтоб посмотреть: кого там принесло? Немного сбиваюсь, замешкавшись у двери с охапкой своего барахла. Охреневаю ещё сильнее, чем до этого. Дева прямо-таки «
