Полкан не осторожничает со мной. Мужчина совершенно точно знает, чего он хочет, а мне остаётся только подчиняться, млея от удовольствия. Его губы на моих губах, его вкус, руки, которые мнут и сжимают моё тело в таких местах, что у меня волоски встают дыбом и кожа покрывается мурашками.
А когда я чувствую его язык у себя во рту, то не могу сдержать слабого стона, в ответ на который из его груди доносится какое-то животное клокотание, почти рычание. Он подпихивает меня вверх, подхватывает рукой под ягодицы, вклинивается коленом мне между ног и от этого касания там всё тело прошибает таким желанием, что я ахаю, ещё крепче вцепляюсь в каменные плечи, прижимаюсь к нему сильнее – и с каким-то упоением ощущаю твёрдую выпуклость, упирающуюся мне в бедро.
Осознание того, что он меня хочет – хочет! меня! – приводит в такой восторг, что дыхание перехватывает. Закидываю руки ему за шею – только бы не отпускал, только бы продолжал! А мужчина запускает пальцы мне в волосы, оттягивает пряди назад, заставляя запрокинуть голову и уже абсолютно бесстыдно подставлять под его поцелуи не только губы, но и шею, ключицы и…
И вот тут он останавливается. Замирает, продолжая стискивать меня в крепких объятиях, и я чувствую только сбитое, рваное дыхание на своей коже. А потом медленно разжимает руки и отпускает.
Меня тут же накрывает ознобом, с трудом сжимаю зубы, чтобы они не стучали. Я уже вижу по его лицу, что он собирается сказать.
– Алина…
– Молчите, – шепчу отчаянно. – Просто молчите сейчас!
Я не выдержу, если он попросит прощения. Если скажет, что это была ошибка. Что он не должен был так поступать. Я сорвусь в истерику.
Трясущимися руками поправляю на себе одежду, провожу моментально заледеневшими пальцами по растрёпанным волосам. Мне жутко холодно, только губы горят огнём.
– Алина, я…
От сожаления в его голосе становится ещё хуже. Выпрямляюсь, расправляю плечи так, как если бы вставала в стойку, готовясь к стрельбе, поднимаю голову, встречаю его взгляд.
– Полкан Игоревич, – выдавливаю из себя, – у вас есть какие-то поручения для меня?
– Нет, – мужчина теряется, – какие у меня могут быть…
– В таком случае, полагаю, мне нужно вернуться в агентство.
– Пойдём, я тебя…
– Я доеду с Максимом, – перебиваю и вижу, как он резко мрачнеет.
Не став дожидаться ответа, выхожу из здания. Это просто какое-то чудо, что нас с ним никто не застал.
– Ух, Алина! – Макс встречает меня на площадке перед входом. – Ну ты блин!.. Охренеть!
От искреннего восхищения в голосе парня мне становится чуть полегче.
– Фото хоть нормальные вышли? – заставляю себя улыбнуться, и опер смеётся.
– Да всё отлично, – отмахивается, – его жене сейчас не до того будет.
Оглядывается на здание, из которого, разговаривая со следователем, выходит Богатырёв. Мужчина кидает на нас хмурый взгляд и отворачивается. Отвожу глаза, потому что если буду долго на него смотреть – точно разревусь.
– Попало тебе, да? – сочувственно глядя на меня, спрашивает Макс.
Киваю, не вдаваясь в подробности.
– Поехали в агентство? – говорю парню.
– Поехали, – вздыхает он. – Чувствую, мне тоже влетит по первое число. Лучше уж оттянуть счастливый момент встречи с начальством.
Мы медленно идём в сторону метро – торопиться особенно некуда, сейчас обеденное время, успеем вовремя вернуться.
– Хочешь мороженого? – предлагает Макс, когда проходим мимо киоска.
– Давай, – киваю ему.
