Монзиков возлагал большие надежды на бильярдные заработки, и потому он был слегка взволнован. К 2000 Александр Васильевич гладко выбритый, наодеколоненный, в новой рубашке, новом итальянском костюме, в бабочке подъехал к одной из лучших бильярдных Черноморского побережья. Микола был на месте. Он разминался. Увидев франта Монзикова, его вдруг стал разбирать гомерический хохот. Однако после первых двух ударов Монзикова, которые закончились кладкой трех (!) шаров, Микола изменился в лице. Он продул легко и непринужденно залётному из северной столицы подряд четыре партии, причем с таким крупным разрывом, что оставалось только гадать – почему он, опытный игрок, стал играть с соперником, класс игры которого превосходил как минимум на три порядка. После шести партий, которые они сыграли в общей сложности почти за два часа, Микола позвонил на трубу своей «крыше» – малышу Гиви. Гиви с братьями прибыл к 2200. Это была немая сцена. Гиви, увидев Монзикова, радостно бросился к нему навстречу. Обняв и поцеловав его троекратно, Гиви спросил, как он себя чувствует и чем он может ему помочь. Пока Монзиков силился с ответом, к ним подошел Микола и радостно сообщил, что он уже просадил в общей сложности кучу денег.
– Тридцать одну тысячу баксов, – уточнил Монзиков.
– Тридцать одну? – переспросил Микола.
– Да, уж! – и Монзиков посмотрел на Гиви.
В зале воцарилась гробовая тишина. Маркер и бармен вдруг почувствовали, что будет либо перестрелка, либо глобальный мордобой, но в любом случае заведение пару недель работать не сможет.
Гиви попросил Миколу отстегнуть озвученную сумму, пояснив при этом: «Ты не волнуйся! Все будет тип-топ!»
– Знаем мы этот тип-топ, – проворчал Микола, но с явной неохотой достал тридцать одну тысячу новеньких, хрустящих долларов, аккуратно перехваченных резинкой от женских трусиков.
– Ты не нервничай, спокойнее расставайся с деньгами. Так бывает, когда учишься играть на бильярде! – Гиви ласково посмотрел на Миколу и слегка пнул его своим животом.
– Спасибо, друг… – Монзиков уже протянул к долларам руку, когда неожиданно получил сильный резкий удар по тыльной стороне своей ладони.
– Не надо мацать! Не спеши! – Гиви спокойно отсчитал 10 000 баксов и положил их к себе в карман. – Это за лечение.
– А… – только и успели сказать Микола и Александр Васильевич одновременно.
– Еще 10 000 баксов – за вызов меня и моих братьев. Остается одиннадцать, да? Слушай, Микола, ты сегодня в Одессе снял приличные бабки и даже ни мне, ни Карасю ничего не отстегнул! Это как же понимать, а? – Гиви внешне казался спокойным, но постояльцы этого шалмана уже знали, что до рубки оставались не минуты, а считанные секунды.
– Гиви, ты не правильно меня понял… – вяло пролепетал Микола, но братья его уже не слышали.
– Я, Микола, клянусь мамой, пару дней назад ему проиграл и, клянусь, свой проигрыш отдал, да еще помог ему со здоровьем. Видишь, как ему хорошо? Спроси его, как я его вылечил! – Гиви скорчил такую страшную гримасу, что всем вдруг стало не до смеха.
– Да, уж! – только и успел вымолвить Монзиков, т. к. Гиви начал потихоньку наступать на Миколу.
Он теснил его к стенке. По сторонам от Гиви были его братья, стоявшие вплотную с гигантом. Бежать Миколе и отступать было некуда. За ним стоял бильярдный стол. В левой руке Гиви держал баксы – 11 000, а правой, то и дело, он поглаживал свою лысину.
