Они пошли вместе. Дорога пролетела как один миг. И Цветочек с Ангелом оказались у подножия горы. Светлый Смотритель остановил Ангела
– Вы должны оставить все вещи, что брали в путешествие тут. Внизу.
– Но у меня ничего нет. Только вот… Мой друг… Цветочек.
Ангел протянул Смотрителю свои ладони, в которых лежал его Друг. Все такой же красивый, настоящий. Мерцающий чистым светом. Ни единого следа от изнуряющего путешествия без еды и воды.
– Проходите…
Они начали подниматься. Каждый шаг вверх открывал им ту радость, ради которой они пришли в этот мир. Ангел становился теплее и четче. Светлее и выше. Потом они скрылись в облаках.
Смотритель помахал им рукой. Именно он прислал Ангелу то письмо. Он знал, что к Горе Любви приходят те, кому не хватает в жизни тепла. И те, кто не может увидеть уникальность каждого, кто встречается на их пути. На вершине путники отдохнут, погреются у теплого костра и вернутся обратно. Привнося в мир частичку счастья и радости.
Начиналась предпраздничная суета. Двойники готовились.
«Опять эта неделя, – брезгливо выдохнул Льстивый. И почему мы обязаны подчиняться?»
Враждебный и не вздыхал даже. Лишь коротко кивнул и обреченно буркнул: «Справимся».
Льстивый еще больше насупился: «И как Ему удается все время разрывать круг? Мямля ведь. Но каждый год кто-то вырывается. Потом они рассказывают это другим. И мы теряем людей…»
Ненависть в комнате можно было резать на куски, но Враждебный еще больше оскалился: «Это все Любовь», – это слово Враждебному никогда не давалось, – «Хоть эти людишки и наши, но в Праздник оттуда удается передать искорки. И плакала наша тьма. Ну, дальше сам знаешь, дело техники». Враждебный прислушался. Тьму потихоньку разрезал на кусочки тихий треск. «Соберись, сейчас начнется».
Через несколько мгновений в комнату к Льстивому и Враждебному стали входить люди. Они по очереди подходили то к одному, то к другому.
Вот к Льстивому приблизилась Женщина. При жизни она была очень доброжелательной, учтивой и порядочной. Люди любили болтать с ней, ведь они видели в ней отражение своих сплошь положительных качеств. Только вот близости ни с одним человеком так и не случилось. Настоящей теплоты и привязанности тоже, не говоря уже о любви. Женщина воспринимала окружающих лишь как набор характеристик, конструктор из качеств и палитру из всяческих оценок. Однако, все с удовольствием смотрелись в Нее, как в Льстивое Зеркало.
Вот в комнату вошел насупившийся молодой человек. Любимыми его словами там, на земле, были: «А, ну с ним все ясно. Понятно, что ничего другого от тебя и ожидать нельзя!» Его все обходили стороной, ведь он тонко подмечал все человеческие недостатки и расхлябанность, и грубость, и трусость. Люди ведь не любят смотреть во Враждебные зеркала, и молодой человек был одинок.
Однако были и такие, кто мог смотреться и во Враждебное и в Льстивое зеркала. Как, например, импозантный мужчина в очках. В мире его считали Правдивым Зеркалом. Ведь он видел в окружающих и порядочность и самоуверенность, и ответственность, и лукавство. На земле все ходили к нему за советом и считали Правдивым Зеркалом. Хотя он всего лишь навсего мог отражать и положительные и отрицательные качества окружающих. Это было редкое умение, не более того.
Люди шли и шли. Одни могли увидеть себя в Льстивом. Другие только во Враждебном. Некоторые видели свое отражение в обоих. Но все были очень тревожны. Люди постоянно оглядывались по сторонам, им все время чего-то мучительно не хватало. В комнате звучала недоговоренность, неполнота. Пахло тайной.
