Такие годы - страница 18

«Ваше величество! – обратился он к Люське, – тут дело не в красоте! Это вам повезло, что вы – естественно очаровательная девица, но вам по жизни соблазнять никого не надо, чтобы чего добиться. Вы же королева! Капризничать – и всё! „Казнить нельзя помиловать!“. Безобразие, вас писать заставляют, при чём тут люди?! Одним больше казнят, одним меньше – какая мелочь! Главная справедливость – ваша левая ножка и нижняя губка! Всем понятно? – он громко хлопал в ладоши, свешивал ладонь со спинки впереди стоящего стула и приглашал: – Пожалуйста! С того же места! Верочка, подскажите!..».

Вот что странно было Веньке. Он теперь о том, что произошло с ним раньше, думал как о ком-то другом. Об эвакуации, о жизни в доме тётки, об Эсфири, о Лизке… То есть вроде бы о себе, но со стороны. Первое время после его перехода в другую школу Эсфирь снилась ему. Он даже расспросил маму про царицу Эсфирь, о которой что-то слышал, да не знал, в чём дело. Мама сначала не хотела говорить, странно мялась, а потом рассказала ему про еврейский праздник Пурим и про то, как самая обычная еврейка Эсфирь спасла весь еврейский народ от уничтожения страшным царём Ахашверошем. Венька сидел, замерев от этого рассказа, и только поинтересовался, а откуда это мама знает. Получилось, что ничего особенного в этом нет, что раньше все дети в местечке знали это, потому что все в честь этого избавления справляли весёлый весенний праздник Пурим, а теперь… дальше мама замяла разговор, а Венька ту древнюю великую Эсфирь только и представлял теперь, как «свою»! Она так и снилась ему в его любимом зелёном платье и с косынкой на рыжеволосой голове…

Конец ознакомительного фрагмента.