– Ничего, стыд не кислота, глаза не выест. Немцы успели подготовиться к войне. А нам нужно еще три года, чтобы перевести экономику на военный лад. Мы вступили в войну не подготовленными, на фронтах не хватает оружия, снарядов, вынуждены у тех же англичан покупать все в три дорога. Да и наши фабриканты патриоты стараются от них не отстать, – зло проговорил он.
Генерал Бржозовский резко остановился, толпа офицеров чуть не смяла его, повернулся в сторону подполковника Свечникова строго проговорил:
– Прошу, господин подполковник, свои мысли оставить при себе. Обсуждать поступки Государя не вашего ума дело. Не хватало еще, чтобы солдаты и младший командный состав слушали ваши умозаключения.
– Учту, ваше высокопревосходительство! – козырнул Свечников и нагнув голову пошел в сторону крепости.
В офицерской среде разговоры нынешней войне, политике России, конечно, велись, сколько людей, столько и мнений. Порой суждения высказывались нелицеприятные для нынешней власти, но за стены офицерских посиделок во время затишья боевых действий, – не просачивались. Как-то грузинский князь Тугаев, капитан, командир саперной роты во время одного из таких споров с пеной у рта доказывал:
– Зря Россия поддалась уговорам Англии и навязала Персии конституцию, и что из этого вышло?! Персы лояльного России шаха Наср-Эдина свергли, мы там потеряли свое влияние, пролили русскую кровь, теперь у нас под боком враждебное мусульманское государство, зато англичане там полные хозяева положения.
– Полно вам, князь, вы обижены потому, что ваши предки теперь не могут торговать с Персией, опасаетесь род обеднеет. Причем здесь политика России? – лениво возражал ему подпоручик Стржеминский.
– Молод вы еще! – брызгал слюной князь. – История рассудит нас!
– Не спорте, господа! – останавливал всех подполковник Хмельков. – История, действительно, все расставит по своим местам. В какой то степени я согласен с подполковником Свечниковым: война потребует значительных финансовых вливаний, которых в России нет. Будем брать взаймы под высокие проценты. Если мы победим, с разоренной Германии взять будет нечего. Если заключим мир, выплачивать долг Англии будет тоже нечем. Как ни крути, война нам не выгодна ни с какой точки зрения. Мы не колониальная держава, чужие земли нам не нужны, своих девать некуда.
– Нам ли, господа рассуждать, что Государю выгодно, а что нет! – укоризненно высказывался пожилой штабс-капитан, который службу начинал еще при Александре П, – наше дело воевать! Честно воевать! А не рассуждать!
И все замолкали. Стыдно перед пожилым человеком показывать свое беспокойство по поводу исхода войны. Дело офицеров – защищать царя и Отечество.
Приезд царя в крепость удивил не только коменданта Шульмана и всех офицеров, он воодушевил защитников крепости. В Европе ранее никто не не знал, где находится второстепенная крепость Осовец, не слышал о ней, теперь о защитниках заговорили в салонах и царствующих дворцах, газеты выходили с крупными заголовками о посещении царем крепости и о его защитниках.
Котлинский замер с пером в руке, перебирал в уме события последних месяцев.
Получив отпор, немцы стали ждать зимы, когда замерзнут болота. Дождались. В феврале подкатили самые мощные осадные пушки «Большая Берта» и осадные мортиры «Шкода». Снаряд «Большой Берты» весил восемьсот килограмм, оставлял воронку до пяти метров в глубину и до пятнадцати метров в диаметре. Снаряды «Шкоды» чуть легче, но ничего подобного в русской армии не было, а тем более в крепости. Перед обстрелом и штурмом немцы прислали парламентера. С передовых позиций взлетела белая ракета, условный знак прекратить огонь. Через передовые окопы прошли три немецких парламентера с белым флагом. Встретил их подполковник Свечников, выслушал о цели прихода, провел их в подземелье, где находился командный пункт коменданта крепости генерала Бржозовского. Старший по званию парламентер убедившись, что его понимают без переводчика с апломбом заявил:
