Лёнька пожал плечами с таким видом, словно его вообще этот Майский не заинтересовал. Я хмуро глядела на друга: меня такой визитёр очень беспокоил.
Я вздохнула разочарованно: надеялась, хоть Лёнька объяснит, что это за зеленоглазый парень и почему он так на меня всё время смотрел. Услышав мой шумный вздох, Сыроежкин живо заинтересовался.
- Вы знакомы с ним? – сразу заподозрил ревнивец.
- Да вроде нет, - пожала плечами я и, заметив, что мой ответ не устроил Лёню, миролюбиво предположила, вновь пожимая плечами: – Но, может, у нас с тобой память отшибло? Такое ж бывает после комы, да? – я с надеждой посмотрела на друга, но он не поддержал меня.
- С твоей памятью всё в порядке, как и с моей, - уверенно заявил Лёнька, даже с какой-то гордостью за себя и свою память. – Может, ты просто мне не хочешь говорить, что это за парень?
Я закатила глаза. Вот вечно Лёнька так! Достал уже!
- Нет, Сыроежкин, тебе я бы с удовольствие про парня рассказала и ещё бы и приврала, чтоб наверняка! – огрызнулась я.
- Знаешь, - продолжил старую песню Лёня. – Может, это знак свыше, что мы с тобой вместе попали в такую ситуацию и вместе выбрались. Стоит задуматься…Мы связаны, мы созданы друг для друга, Даринка! Однажды ты это признаешь!
Я посмотрела на него с сомнением и скептически хмыкнула, но тут же вспомнила про Майского, и нахмурилась, сердито глядя на Сыроежкина и взывая к его совести. Вот пристал со своей любовью! Ко мне тут настоящий псих приходил, а Лёньке и дела нет!
Удивительно, но на этот раз друг верно истолковал мой взгляд.
Лёнька улыбнулся мне ободряюще:
- Ну, пришёл к нам странный тип. Как пришёл, так и ушёл. Мы в больнице – тут всякие шастают. Не бери в голову! Сейчас родаки твои подвалят, и мигом забудешь про этого…. в моей рубашке…
Я вздохнула. Наверно, это последствия комы, поэтому я так нервно отношусь к встрече с Сашей, а Лёнька так убеждён, что на парне была именно его рубашка. Что ж, мы оба пока немного не в себе.
4. 4
Открылась дверь, и в дверном проёме показались мои родители: изящная мама в летнем платье и папа в бриджах и футболке, которую мама уже года три грозится выбросить за изношенность.
- О, привет, мам, пап! – радостно воскликнула я.
Лёнька тут же тактично посторонился, уступая моим родным возможность пообщаться со мной.
Мама сразу бросилась ко мне, принялась обнимать, целовать и щипать нос запахом валерьянки, которой традиционно лечила нервы.
Всё-таки никто не умеет обнимать так, как это делает мама! Стоило оказаться в кольце родных рук, как я сразу ощутила себя абсолютно счастливой. Наверно, примерно такой же счастливой, каким был сегодня Лёнька. Наверно, его просто тоже с утра успела обнять мама, а вовсе не чуду спасения он так радовался!
Растрогалась на том моменте, когда мама прошептала:
- Как же я люблю тебя, Даринка!
Вроде все меня именно так и называют, даже Лёнька, но приятнее всего слышать своё имя именно от тех, кого сильно любишь.
Из глаз потекли непрошенные слёзы и, когда моей щеки коснулась мамина, я ощутила, что кожа у неё тоже влажная.
Папа подошёл и тоже обнял, меня и маму одновременно, чмокнул в щёку, ещё крепче сжал нас и ненадолго замер, но быстро поняв, что мы сейчас все дружно разрыдаемся, решил поступить в своём привычном стиле.
- Принесу вам кофе, - быстро ретировался папа, который всегда терялся при виде наших слёз и сразу вёл себя неадекватно и намеревался куда-нибудь улизнуть, пока страсти не улягутся.
