По мере приближения к тясицу сосредоточенность усиливается, а медитация переходит во вторую фазу. Этому способствуют старый фонарь, освещающий дорожку в вечерние и ночные часы, камень – колодец – «цукубаи» в выдолбленном углублении, хранящий воду для омовения рук и полоскания рта, низкая, высотой в 90 см дверь, через которую проходят, становясь в проеме на колени. Такое уменьшение входа в чайный домик имеет глубокий философский смысл: каждый, кто хочет приобщиться к высокому искусству чайной церемонии, независимо от ранга и чина должен, входя, непременно согнуться, потому что здесь все равны. Низкий вход не давал также возможности аристократам из военного сословия войти внутрь вооруженными – длинные мечи приходилось оставлять за порогом. И это было символично: пусть оставят вас все жизненные невзгоды и мирская суета, пусть ничто не волнует ваше сознание здесь, где надо сосредоточиться на прекрасном.
В интерьере чайного домика самым важным элементом считалась ниша (токонома). В ней обычно помещали свиток с живописью или с каллиграфической надписью, ставили букет цветов и курильницу с благовониями. Токонома располагалась напротив входа и сразу же привлекала внимание гостей. Свиток для токонома подбирался с особой тщательностью и был непременным атрибутом обсуждения во время церемонии.
При входе гости совершают поклон и усаживаются по-японски на циновки татами. Навстречу выходит хозяин, в свою очередь отвешивающий низкий поклон гостям. Слышатся мелодичные звуки бурлящей воды. Начинается третий этап медитации. Определенное настроение создает и сама посуда. Она удивительно проста: чашки, медный чайник, бамбуковая мешалка, ящичек для хранения чая и т. д. Все это несет на себе налет времени, но в то же время все безукоризненно чисто. Японцам импонирует матовость. Самый обыкновенный чайник, деревянная ложка для насыпания чая, грубая керамическая чашка – все это создает непередаваемый эффект индивидуальности и стиля.
Поэт Лу Тунг писал много веков назад: «Первая чашка смачивает губы и горло. Вторая избавляет меня от одиночества. Третья пронизывает… Седьмая чашка – ах, как жаль, что я больше не могу выпить!» Для китайца немыслимо не предложить гостю чай. Это первый знак дружеского отношения. С чашки чая начинаются не только приятельские беседы, но и деловые переговоры. И, разумеется, напиток должен быть только что приготовленным. На этот счет есть пословица: «Свежезаваренный чай – бальзам, чай, оставленный на ночь, – змея».
Нам, суетливым жителям XXI в., привыкшим топить в кипятке пакетики с веревочками, китайское искусство чаепития, требующее не только специальных приспособлений, но и постижения основ медитации, может показаться сложным, непонятным, отягощенным «архитектурными излишествами».
Китайцы находят в чаепитии мудрость. К чаю они относятся с уважением, для того чтобы побудить уважение к самому себе. И главное – это взаимопонимание: никаких правил, каждый делает, как ему нравится. Просто многовековым существованием чая установилось среди китайцев, что черный чай следует пить для здоровья, а вовсе не для удовольствия, красный – для тепла. И, конечно, никто из китайских жителей вам ничего не скажет, если в июльский солнцепек вы пьете красный чай, просто удивятся, но в жару лучше пойдут зеленый, белый или желтый. И заваривать чай можно в любой емкости, которая есть под рукой, хоть в алюминиевой кружке, но в чайничке из специальной красной глины чай дольше сохраняет температуру и выглядит это более достойно. А на фоне пиалы из белого фарфора оттенки свежего, заваренного по всем китайским правилам чая выглядят гораздо привлекательнее.
