Нет, такой жалости не вызывает. «Возможно, – думал он, – у женщин есть инстинкт укротительницы тигров, они стремятся взять верх над силой, но вот тигр улегся у ног, и они инстинктивно теряют к нему интерес. Ведь тигр остается только тигром. Не то – материнский инстинкт! Когда отдаешь свои силы тому, кто в них нуждается, нет, здесь интерес не пропадает. А ведь любовь питается интересом».
Прав был Максим или нет, трудно сказать, ведь сформулировать что-либо окончательно никогда не удается. Но мыслил он, как говорится, в правильном направлении. Хотя… Хотя, согласимся, даже страдая, для себя он выбрал не самый плохой образ.
Итак, перед отъездом он уговорил ее на встречу, и любопытство у нее взяло верх над принципиальностью.
– Ты похудел, – сказала она.
– Просто мы давно не виделись.
– Говори, а то у меня мало времени.
– Вот. Уезжаю. К сыну.
– И к жене?
– К бывшей жене. Она замужем. И это хорошо.
– А муж?
– Там она командует. Собственно, она первая и предложила мне переехать.
– Насовсем?
– Как получится. Все дело в том, чтобы найти там работу.
– Получится?
– Не знаю. По их сетке я имею докторскую степень в области электротехники.
– Значит, есть шанс?
– Жена думает: есть. С докторской степенью хорошо платят. Не так же просто она меня приглашает. Треножник – самая устойчивая конструкция. Сын, муж, да еще бывший муж – тройная прочность!
– А ты?
– Если честно, не уверен. Я ведь уже делал запросы. Ты представляешь – никому не нужен. Всю жизнь нам втолковывали, что заокеанские магнаты только и мечтают заловить нас в свои сети, чтобы мы им выдали какую-нибудь тайну. А они и усом не ведут. Ноль внимания.
– А как же утечка мозгов? Русские там вроде ценятся.
– Это смотря какие русские. Как в анекдоте: «Вы с фамилией на “ко” принимаете? – Принимаем. – Коган, заходи!» – Максим махнул рукой. – Устроюсь грузчиком. Или тренером. Какая разница. Поздно карьеру делать. На своей вершине я уже побывал. Теперь путь вниз.
– Удачи тебе!
– Спасибо. А ты-то как?
– Много будешь знать – скоро состаришься.
– Понятно, – сказал Максим.
– Нет, правда! Все хорошо. Значит, завтра летишь?
– Завтра.
– Давай, лети.
– Ага.
Они стояли у ворот ее учреждения. Она повернулась, чтобы уйти.
– Постой, – сказал Максим.
– Да?
– Я хотел тебя спросить. Нет. Я хотел сказать. Знаешь, я тут подумал. Если ты скажешь: не уезжай, я не уеду. А?
Она потрепала его за плечо.
– Не говори глупостей. Поезжай.
Максим отвел глаза, в них замелькали черные мушки.
От ворот она крикнула:
– Ты скоро вернешься!
– Нет!
– Вот увидишь! – Она вошла в ворота.
– Нет!
– Увидишь, увидишь!
– Нет! Нет! Нет! – твердил Максим, сжав кулаки и не отводя взгляда от ее спины: оглянется, нет?
Не оглянулась.
* * *
Бобр деловито переходил поляну, он держал путь к воде. Это был не русский, канадский бобр рыжеватого окраса. Руслан притормозил и подождал, когда зверек скроется в приозерных зарослях. Машину Руслан поставил недалеко от тяжелого потемневшего деревянного стола для туристов. До берега было метров пятьдесят. Он приехал не один, с приятелем, а приятель с девушкой.
Дно озера Гурон было усеяно камнями, поэтому у берега солнечные лучи проникали через прозрачную воду до самого дна. Огромные валуны лежали на берегу, но не только: они были разбросаны и на глубине, так что можно было заплыть довольно далеко, найти подходящий валун, встать на него и подставить плечи солнцу.
Ветер с озера шевелил вершины деревьев.
