Костя вкратце рассказал Моховой о разговоре с соседями.
– Так ты думаешь, – предположила эксперт, – что Нечипоренко узнал о беременности от другого мужчины и…
– Это слишком просто, Верочка. Надо разбираться, – Немирович посмотрел на часы. – Пора. Пойду, выложу всё начальству. А вечером с тортом к тебе. И не вздумай возражать.
Вера улыбнулась и кивнула.
Ильина Константин увидел у дверей кабинета. Он стоял с портфелем в руке и помахивал на себя шляпой. Струйки пота лениво ползли по лицу Николая Ивановича.
– Поехали, – сказал он подошедшему Немировичу и громко шагая, направился к выходу. Уже в машине, всё в той же дребезжащей «буханке», Немирович спросил:
– Куда едем, Николай Иванович?
– Регинский вызвал.
– Регинский это кто?
– Это прокурор города.
Больше Ильин не проронил ни слова. Он упрямо смотрел на дорогу и время от времени смахивал ладонью капельки пота со лба.
Двухэтажное здание прокуратуры было спрятано среди огромных лысеющих вязов. Ильин с Немировичем поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Двери в приёмную и кабинет прокурора были распахнуты, равно как и окна, в надежде на освежающий сквозняк. Миловидная и улыбчивая девушка при виде Ильина с неизвестным ей человеком, привстала и энергичным жестом показала, что надо быстро проходить в кабинет Регинского. Ильин вошёл и остановился. Следом за ним остановился и Константин.
За столом сидел человек, лицом похожий на Мойдодыра из мультика – таким же квадратным и при полном отсутствии шеи. Это и был прокурор Регинский. Он прикрыл глаза и подставил своё большое лицо под струю вентилятора, урчащего на столе.
– Дверь закрой, – сказал прокурор непонятно кому.
Костя находился ближе к двери, поэтому принял это на свой счёт, дверь закрыл.
– Докладывай, Коля, – не поворачивая головы, приказал Регинский.
– Пётр Васильевич, пусть Немирович доложит, – предложил начальник милиции.
Регинский лениво повернул голову и измерил взглядом Константина. Выражение лица прокурора стало вовсе не приветливым.
– Это ты из Москвы, что ли?
– Я.
– Докладывай.
Немировичу было непривычно такое пренебрежительное отношение, но он решил пока смириться. Мало ли какие у них тут порядки. Имеет ли смысл лезть в бочку? Костя очень коротко рассказал о том, что было известно на этот момент об убийстве Ольги Нечипоренко. Говорил быстро, без лишних комментариев, только факты.
– Это правильно, что этого уголовника задержали, – сказал Регинский, выслушав доклад капитана. – Ясно как божий день – кроме него некому.
– Я бы не торопился с выводами, – возразил Немирович. – Прямых улик нет.
Регинский привстал. Он взял графин и налил в стакан немного воды. Выпил.
– Капитан, – сказал прокурор, облизнувшись, – ты ещё молод советы мне давать. Я побольше твоего видел и убийц, и насильников. Тут простая арифметика. Узнал, что жена загуляла – убил.
В эту минуту приоткрылась дверь и в кабинет заглянула голова Бычкова.
– Разрешите, Пётр Васильевич, – спросил следователь.
– Вот, – прокурор указал в сторону Бычкова, – Алексей Иванович поможет тебе, капитан, найти прямые улики.
Костя обернулся на Бычкова, застывшего около двери. Тот вытер платком влажное лицо и выдал:
– Можно считать убийство раскрытым, Пётр Васильевич. Завтра дожмём этого Нечипоренко.
После этих слов Бычков достал из портфеля картонную папку и положил перед Регинским.
– Вы это серьёзно?! – искренне удивляясь, спросил Костя.
